Наследие предков

— Погодь, командир. Дай скажу, — поднял ладони прапорщик. — Вот представь, мы объединимся, станем вместе с ними жить. Придешь туда ты и приведешь две сотни человек, которые на тебя буквально молятся. И расскажут они остальным, как ты тут задницу рвал, спасая всех в округе. Как заорганизовал все тут. Как сам вкалывал за ради выживания. И в оранжерее иногда сам работаешь наравне с другими. И в питомнике с кроликами да куропатками возишься. И сам проводку чинил. Ветряки ремонтировал на поверхности. И санузел ремонтировал, и колодец углублял, пока не нашел чистые грунтовые воды. И расскажут, что никто тут отродясь обижен не был. Все равны. Все по справедливости. Наконец, ты тоже майор, как и тамошний Самохин. Но тут-то все сходство и кончится. Ну я-то знаю еще по тем временам, какая он шкура и какой ворюга да самодур. И тут такой хозяйственник появился. Настоящий офицер, а не крыса в погонах. И две сотни человек уже за тебя, поскольку с тобой они от начала. Глядишь, и остальные в Пятом форте подумают: а ну его, Самохина того, с его шайкой. Вот человек. Работяга и организатор. И опыт многолетний выживания в небольшом бункере. А там просторы. Эх, как развернешься-то! Вот Самохин со своей кликой чего боится. Поэтому и пудрят людям мозги. Дескать, бойтесь. Есть такой нехороший Стечкин. И потому тянут с объединением, покуда не подготовят общественное мнение против тебя. Тогда ты им не конкурент во власти.

— Да на кой черт мне эта власть? Мне людей выводить отсюда надо!

— Вот потому ты и в авторитете. Не за власть свою радеешь. За людей.

— Н-да… — Стечкин повесил голову и вздохнул. — Значит, люди все те же. До чего дошли! Горстка осталась, за час на перекличке пересчитать, а все по-прежнему. Власть. Пропаганда. Конкуренция. Похоже, что ты прав.

— Да, конечно, прав. А уж зная, что за фрукт этот Самохин… — Шестаков поднялся и, подойдя к командиру, присел рядом на его койку. — Слушай, Паша. А может, мы того?

— Чего? — морпех повернул голову и внимательно посмотрел на товарища.

— Ну, оружия у нас хватает. Бронетранспортеры. Бойцы крепкие имеются. А ну как пойдем туда и порядок наведем? Тут тебе и объединение. Тут тебе и жизненное пространство. И все в наших руках будет.

Стечкин недобро прищурился:

— Эдуард, ты в своем уме?

— Да погоди, командир, — засмеялся прапорщик.

— Это ты погоди. Ты что же, предлагаешь мне войну устроить? Мы да они, может быть, последняя тысяча людей на всей земле. И ты мне предлагаешь бойню устроить? По своим стрелять?

— Да причем тут по своим? Майор Самохин сотоварищи кому тут свои…

— Эдик. Давай заморим этот разговор в зародыше, а?

В стальную дверь жилища Стечкина кто-то настойчиво забарабанил и, не дожидаясь утвердительного ответа, распахнул ее. В проеме появилась взъерошенная голова лейтенанта Демченко с медицинскими петлицами на воротнике камуфляжа.

— Василич! Группа Скворцова вернулась! Там непонятное что-то! Шумят. Через карантин ломятся. Тебя зовут.

* * *

— Товарищ гвардии майор, ну бес в них какой-то вселился. Может, токсин новый в атмосфере, и фильтры пропускают? Гляньте, как бесятся, — нервно тараторил химик, перекладывая из ладони в ладонь свою маску.

Увидев через толстое стекло командира, группа Скворцова столпилась у прозрачной перегородки и что-то пыталась объяснить жестами.

— Чего такое у вас?! — крикнул Стечкин.

— Да не услышат они, товарищ гвардии майор. Стекло. Маски. Сами еще шумят.

— Ну, тогда пусти меня к ним.

— Вы что? На их ОЗК роса токсичная! Гляньте! Они из тумана только что!

Павел выхватил у химика из рук респиратор, натянул на лицо и вышел из комнаты химпоста.

— Дверь за мной плотно закрой! — крикнул он химику, а затем вошел в дегазационную.

Группа Скворцова тут же присмирела. Они отступили от командира, вспомнив вдруг, что на них скопились ядохимикаты от тумана, а у майора из защиты нет ничего, кроме респиратора.

— Скворцов, говори, какая вошь вас всех разом ужалила! — прокричал командир сквозь свои фильтры.

Один из восьми «близнецов» сделал шаг вперед и подергал гофрированный шланг, идущий от противогаза к подсумку с фильтром.

— Василич! Там следы на пляже! Человеческие! — раздалось из фильтра глухое возбужденное бормотание.

— Где?

— Где-то в километре не доезжая до ПУРа. На полигоне нашем. Возле подрывной станции.

— Так вы в Балтийске не были?

— Нет, командир. Я же говорю. Следы!

— Да понял я. Уверен, что человеческие?

— Да. Подошва рифленая, с поперечными грунтозацепами. Причем следы идут прямо из воды — и в лес. Мы внимательно посмотрели. Поначалу думали, что один человек. Но там как минимум трое прошло. Просто шли они цепочкой и наступали в один след. Мы как поняли, что к чему, — сразу назад!

Холодок прошел по позвоночнику Стечкина. Что за неизвестные люди появились невесть откуда, а точнее, из моря? И каковы их намерения, и настрой, если они стараются скрыть свою численность таким незатейливым способом?

— У вас оружие с собой?

— Да, командир!

— Быстро наверх! Садитесь в ПТС-ку и ждите меня!

— Есть!

Толкаясь, «близнецы», облаченные в обезличивающие всех ОЗК, двинулись на выход.