Наследие проклятой королевы (СИ)

Я и Катарина сели на обычную телегу, с которой предусмотрительно сгрузили мешки с зерном. Туда кинула два тюка сена и полмешка картошки, так как, кроме землян, её никто не ел. Сложили большую торбу с провиантом и два больших ведра с коромыслом в виде толстой изогнутой палки с вырезами, на которые вёдра и вешаются. Сунули под сено сигнальные ракетницы, а мне в сумку положили радиомаячок и магодетектор. Кроме того, я захватил с собой короткую люминесцентную лампу и термос с термопарой и простейший вольтметр. Из оружия — пистолет скрытого ношения и пара гранат, а у Катарины — обычный топорик, метательные ножи и деревенский тесак для разделки мяса, ну, такой целиком железный, с рукояткой как у кочерги и длинной прорезью ближе к концу лезвия, чтобы можно было брать двумя руками и использовать как рубанок, дабы скоблить дерево, звериную шкуру или мясо с костей. В общем, универсальное средство.

В телегу был запряжён один унылый вол, который очень неохотно потянул за собой поскрипывающую телегу. Лагерь потихоньку удалялся, а вскоре и вовсе исчез из виду за пологими холмами. Первый час мы просто молча глядели вперёд.

Я вздохнул и, чтобы хоть как-то убить время, сел и достал люминесцентную лампу. Морозные заклинания лучше попозже, так как с электричеством я уже научился обращаться.

— А если не встретим никаких разбойниц? — тихо спросила Катарина.

Я пожал плечами.

— Тогда доедем до границ владений Вечноскорбящей матери и будем там ждать остальных. Ну, а если встретим, дадим знать остальным. За нами примчатся на колесницах, бросив охраняемый обоз, и всех перебьют. Но я думаю, обычные разбойницы будут пешими, так что от погони не уйдут.

Почесав в затылке, я снова задумался над колдовством. Лукреция умеет делать молнии, при этом энергию берёт не из аккумулятора. Что такое молния? Это атмосферный разряд. Но воздух — диэлектрик, и это значит, надо приложить очень большое усилие, чтоб его пробить. Сколько у магессы получалось? Метров двадцать от силы.

— Ну-с, приступим.

Я положил лампу на колени и коснулся её посередине кончиками двух спиц.

Так, представим, что ядра — это большие красные шары, а электроны — маленькие синие точки. Тогда долбаная магия должна развести их по разным углам. Надо придумать для этого эффекта волшебное слово, чтоб всё по волшебной науке. Пусть будет «искробой».

Я медленно начал разводить спицы, со скрипом царапая стекло. Когда спицы достигли самых краёв, я отдёрнул их от стекла. По идее, сейчас должен был проскочить разряд, но ничего не получилось.

Пробуем ещё раз. Я снова свёл вместе волшебные палочки и начал представлять, как электроны и ионы расходятся, словно море перед Моисеем. Спицы медленно начали удаляться друг от друга. А потом…

А потом мне на колени упала эта зараза. Он по-прежнему имел облик костлявой глазированной и длиннохвостой твари размером с кошку, но на этот раз был белым, сверкающим изнутри, как глубоководная рыба, сожравшая закоротивший галогенный прожектор, а ещё дёргающимся и визжащим. От него даже искры посыпались и лёгкий дым пошёл. В общем, всячески изображал кота, попавшего в трансформатор.

— Падла! — заорал я и чуть не разбил лампу об эту тварь. Благо, вовремя спохватился. — А ну, прочь отсюда!

Катарина, державшая поводья, обернулась и молча уставилась на создание. Она даже слегка занесла руку, чтоб свершить ритуал изгнания, но на полпути замерла и лишь продолжила наблюдать.

— Юрий, — произнесла она, когда я всё же выкинул монстра из телеги, — твои страхи не всегда похожи на те, что гложут души людей, рождённых под светом Небесной Пары. Расскажи о них.

Я вздохнул, отложил в сторону лампу и поглядел на девушку.

— У нас жизнь очень сильно отличается от вашей. У нас почти нет страха перед дикими зверями, многие никогда их даже не видели, родившись, выросши и состарившись в пределах одного громадного города. Наши мудрецы дали нам многие изобретения, облегчившие жизнь. Но изобретения принесли не только блага, но и страхи. Вот этот сверкающий и орущий уродец напугал меня тем, что его ударило током.

— Чем ударило? — переспросила Катарина прищурившись.

Она дотронулась пальцами до одной из своих косичек, а потом вдруг спохватилась и начала быстро расплетать их. Я даже не сразу сообразил, зачем, но шесть косичек — это только орденские девы так укладывают волосы. Мирянки делают по-иному.

— Прирученной молнией, — пояснил я и продолжил: — Вот у вас есть ветряные и водяные мельницы, а у нас жернова крутит молния. Она много чего делает, но если обращаться с ней неосторожно, то можно получить удар, а то и вовсе умереть. Спалит дотла.

Катарина задумчиво глядела на телегу, достав гребень и начав расчёсывать волосы. А потом она вдруг озорно улыбнулась и разделила их на два пучка, начав слетать в две косы. Я ухмыльнулся. Две косы — это знак мужней женщины.

— А как вы приручаете молнию?

— Как приручаем? Ну, есть особые машины, они — как жернова, которые выдавливают из меди и воздуха искры, потом накапливают их и…