Наследие Рипера

Было ощущение, что в выходные между нами ничего и не случилось. С таким ходом событий я могу согласиться. Отрицание для меня всегда было отличной стратегией.

— Да, — ответила я. — И хорошая работа. После трех месяцев испытательного срока у меня будут все привилегии, а со следующего года даже неделя отпуска. Еще раз спасибо, что забрал Ноа.

— Не вопрос, — пожав плечами, ответил он. — Он не доставляет неудобств, если не считать постоянной болтовни о Скайлендерах. Он когда-нибудь от этого устает?

— Нет, — ответила я.

В его глазах пробежала искорка юмора, и я улыбнулась в ответ. Я вдруг поняла, что, по крайней мере, нас объединял Ноа, и не важно, как чертовски запутаны наши отношения.

— Ты отлично его воспитываешь, — сказал Ругер. — Хочу, чтобы ты это знала.

— Спасибо, — меня поразили его слова. — Чем я это заслужила? Мне казалось, ты на меня злишься.

Дерьмо, я правда сказала это вслух? Почему я обязательно должна была все испортить, как только все начало налаживаться? Он же на меня вовсе не нападал. Вместо этого он лишь спокойно мне улыбнулся, что было странно и ощущалось только хуже.

— Ты все сама поймешь, — ответил он.

Черт.

Он отошел и начал переворачивать на гриле кукурузу, пока я подозрительно его изучала. Он ничего не говорил, только вынул телефон и проверил сообщения. Да, это определенно хуже. По крайней мере, когда мы ссоримся, я точно знаю, что происходит.

Если говорить о хорошем, форелька Ноа была довольно вкусной — все три кусочка, которые мне достались. Ноа отложил лосось и начал есть макароны в форме Губки Боба с сыром, что меня совершенно не удивило. Ругер поразил меня, достав бутылку игристого сидра, чтобы отпраздновать мое получение новой работы. Ноа решил побыть эстетом, и пил сок из настоящего бокала для вина. Должна признать, я была поражена. После ужина мы мыли посуду, а Ноа снова убежал, предупредив, однако, что вернется домой через десять минут.

— Ты начинаешь работать завтра? — спросил Ругер, пока я загружала посудомоечную машину.

— Ровно в девять, — ответила я, чувствуя небольшое волнение. — Все просто идеально. Поверить не могу, что все так хорошо получилось. Еще раз спасибо, что помог сегодня. Ты даже представить не можешь, как это было для меня важно.

— Как я понял, ты не стала добиваться работы в «Лайн», — сказал он, выгнув бровь.

Я поморщилась и отвернулась.

— Э, на самом деле, я не очень сильно хотела ее получить, — ответила я. — Не хочу работать на клуб.

— Да, ты достаточно четко выразила свое отношение к клубу, — сказал он, и мое настроение немного испортилось. — У меня для тебя кое-что есть.

— У этой фразы много значений, — ровным тоном отозвалась я.

Он хмыкнул, и мне стало немного лучше. Это была не злая ухмылка.

— У тебя грязные мысли, Соф? — уточнил он. — Серьезно, это важно. Пойдем в гостиную.

Я последовала за ним, а потом села на стул. Он сел на диван и похлопал рукой по месту рядом с собой. Я отрицательно покачала головой. В руке он держал толстый, среднего размера конверт.

— Не получишь сюрприза, если не подойдешь.

— Почему ты думаешь, что я хочу его получить?

— О, ты его захочешь, — сказал он, полностью довольный собой.

Я встала и медленно подошла к нему. Он схватил меня за руку и привлек к себе, опустив себе на колени. Я в шутку на него замахнулась, но он в ту же секунду передал мне конверт и с любопытством стал наблюдать, поэтому я позволила ему выиграть.

К тому же, сидеть у него на коленях мне нравилось. Да, знаю. Это глупо. Но я всего лишь человек.

Я открыла конверт и увидела наличные. Много наличных. У меня широко открылись глаза, и я, полностью шокированная, осторожно их достала. Я не считала, но, кажется, там были только стодолларовые купюры... там, должно быть, было три или четыре тысячи долларов.

— Что это, черт возьми, такое? — спросила я, смотря на него.

Он мне хмуро улыбнулся.

— Алименты на ребенка.

— Вот черт! — ахнула я. — Как ты выбил их из Зака?

— Это из маминой страховки, — ответил Ругер. — Я отдал ему часть, а он заплатил тебе. В обмен на это, он остался жив. Все в выигрыше.

В замешательстве я повернулась и посмотрела на него.

— Ты серьезно? — спросила я.

Наши лица были в двух дюймах друг от друга, а его глаза смотрели на мои губы. Я нервно их облизнула и почувствовала, как под бедрами что-то шевельнулось. Его руки обвились вокруг моей талии, и мои соски тут же затвердели.

Проклятье.

— Сложно быть более серьезным, — сказал он. — Один мой друг нашел для меня Зака в Северной Дакоте, я съездил туда днем в воскресенье, вернулся только сегодня рано утром. Мы поговорили. Потом пошли в банк. Расписку о том, что отпущу его живым, я ему не давал, но это подразумевалось нашим соглашением. Но я готов отказаться от этого соглашение, если он когда-нибудь снова подойдет к тебе или к Ноа ближе, чем на десять миль. Мама все равно бы этого хотела. Она никогда не прекращала любить его, но совершенно точно перестала ему верить после того случая.

Я сглотнула. Не уверенная, что хотела бы знать все подробности... Но Зака мне было не жалко. Он заслужил все то, что получил, и еще немного.