Наследие Санторо (СИ)

Натянутая как струна с одеревеневшим телом Аделина прикусила губу, позволяя нарушить её личное пространство, рука на обнажённой талии приятно холодила и вызывала волнительный трепет. Что же, она может внести ещё один пункт в свой список «первого раза».

— За отдавленные ноги извиняться не буду, вы сами напросились, — с наигранной скорбью театрально вздохнула Лина, с вызовом смотря в насмешливый, не сходящий с неё взгляд.

— Ничего, кто-то должен был принять на себя эту участь. И расслабься, — Реборн легонько встряхнул её, на мгновение ослабив хватку, — я с тобой танцевать буду, а не пытать. У нас есть пять минут.

— А что будет через пять минут?

— Вернётся Бьянки, и если увидит тебя в моих объятьях, немножко убьёт тебя.

И начав безмолвный отчёт, киллер увлёк в танец Санторо, помрачневшую от такой перспективы.

— Замечательно, я теперь весь танец буду думать о вероятности быть убитой отравленной кулинарией. Больше не выпью и не съем здесь ничего. Кстати, как вы относитесь к замужеству?

— Замужеству? — удивлённо переспросил Реборн, Аделина вновь намеренно стрельнула взглядом в сторону. Хватает уже её похолодевших рук, выдающих волнение и страх. Реборн и так чувствовал её ложь за версту, намеренно вторгаясь в личное пространство, чтобы вывести из равновесия. С каждым шагом прижимая за талию ближе, как бы Аделина ни пыталась сохранить дистанцию.

— Да, в мире мафии замужество по расчёту — это ведь нормальное явление, как, например, у аристократов? Саваду хотели выдать за мою сестру при том, что они друг друга не знали и не видели.

— Скажем так, это не категорично, браки по любви тоже не редкость в нашей ипостаси. Но расчёт и правду всё же перевешивает.

— А вы?

— Я?

— Никогда не думали себя окольцевать?

— Бьянки уже три раза пыталась меня женить на себе, один раз даже когда я был в форме аркобалено, но как видишь, пока что безуспешно, — на губах всплыла ностальгическая улыбка, эти три раза явно таили в себе весёлые истории. — Но почему тебя заинтересовала эта тема?

— Да так, готовлюсь к худшим перспективам своего будущего.

Выпустив её из объятий, киллер закружил партнершу, и вновь поймав в цепкие руки, закинул её ножку себе на бедро, уткнувшись лбом в её лоб.

— А как же женская мечта о белом платье и пышной свадьбе?

— Боже упаси, — дыхание сбилось, вместо слов — томный, едва различимый шёпот. Аделина на мгновение прикрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. — Брак для меня подобен сроку в тюрьме строгого режима, я ведь не смогу себе принадлежать, если мою свободу окольцуют ободком из металла.

— Аналогично.

Ответ шёпотом, скользнувшим по щеке к ушку. Убаюканная не прерывающейся беседой, Аделина не заметила, как полностью передалась во власть рук Реборна, будто её тело ей вовсе не повиновалось. Она стала марионеткой в руках умелого кукловода — так уверенно и легко он её вел, то позволяя эпизодично ощутить свободу действий, то вновь набрасывая невидимые цепи. Не совсем дружеские прикосновения и интимный шёпот на ухо, от которого подкашивались ноги, а сердце гулко стучало. А когда рука экс-аркобалено плавно скользнула с поясницы выше, всего лишь кончиками пальцев забравшись под алую ткань топа, Аделину будто током ударило и одновременно отрезвило. Танец, больше напоминающий прелюдию, заходил уже слишком далеко. Она сама, как смышлёная, быстро схватывающая на лету, ученица копировала точно тень грациозные движения.

Снова наклон, в котором Аделина тянет за собой аркобалено, губы слишком близко, невесомо касаются, чтобы в следующий момент резко отстраниться в слишком жестокой игре без приза. Санторо стиснув зубы, подавляет уже почти вырвавшийся стон, киллер резко разворачивает её спиной к себе, прижимая к груди, и с довольной усмешкой искусителя, никак не отдающего запретный плод, шепчет на ухо:

— Видишь, не всё так плохо, ты даже почти не отдавила мне ноги.

— У меня хороший учитель.

— Может, когда-нибудь я ещё научу тебя чему-нибудь другому.

Аделина заинтригованно приподняла бровь, но вопрос заглушил громкий всплеск музыки, оркестр заиграл вальс. И с досадливым вздохом Аделины Реборн выпустил её из объятий, теперь рука к руке, как и танцующий круг масок, они кружили в сдержанной манере аристократов девятнадцатого века.

— Кстати, чудесный костюм.

— Не мешает меня лапать, правда? — с фильтрующими нотками усмехнулась Санторо.

— Я не виноват в твоей сексуальности, — парировал мужчина, цокнув языком.

— Хм… Ладно, я приму это за комплимент.

— Похож на оригинал, неужели доставляли из Индии?

— Да, заказала на счёт Мармона, он ещё, правда, не в курсе, но как представлю его бьющееся в судорогах тело при виде суммы, получаю эстетический оргазм.

Реборн зловеще захохотал, увлекая партнёршу в объятья танца.

— Бедный Мармон. Даже мне его жалко. За что ты так с ним?

— Наверное за то, что я цитирую «язва Санторо на его финансах, лишний рот, который Вария не обязана кормить, кара Вонгольская», и ещё много-много эпитетов, которые Мармон не жалеет на бедную меня. Ах да, ещё он грозился продать меня в цирк с хорошей скидкой.