Наследие Санторо (СИ)

Покрасневшая от смущения Аделина для начала запустила руки под хлопчатобумажные медицинские брюки и рубашку, что же хотя бы один элемент белья она смогла себе раздобыть. И саму себя убедив, что это всё ради будущей карьеры, лихо, с мастерством ночной бабочки, скинула с себя чужую одежду, пропахшую хлоркой.

Реборн прошёлся слишком внимательным взглядом с головы до ног, останавливаясь на каждой интересующей его детали, как-то по-снобски мыча себе под нос и почёсывая подбородок, от чего Аделина начинала нервничать, уже скорее смущённая не как оголившаяся девушка перед мужчиной, а как пациент, которому была жизненно необходима справка от врача, а он что-то мычал и про себя помечал выявившиеся дефекты.

— Повернись, — с нескрываемый улыбкой от толики веселья Реборн покрутил указательным пальцев.

Прикусив губу, Аделина повиновалась.

— Покружись. Всё, остановись. Поднимись на цыпочки, теперь на носочки. Нагнись.

— У меня сейчас швы разойдутся, — простонала Санторо, схватившись за стежки шрама.

— Ты думаешь, клиента будут волновать твои шрамы? — строго пожурил будущий репетитор.

— Никак нет! — бодро, точно солдат, отозвалась Санторо, уже окрыленная надеждой, что её не выгонят.

И когда развернулась обратно к кровати, столкнулась с поднявшимся Реборном, без церемоний схватившего её за подбородок.

— Открой рот.

Аделина вновь повиновалась, позволяя вертеть своё лицо в бок, то в право, то влево.

— Я чувству себя, как перед продажей в рабство, — колко подметила несчастная, когда её лицо отпустили.

Они на мгновение встретились взглядом, но Реборн вновь скользнул вниз, и с видом знатока без тени эмоции или насмешки, то ли прокомментировал свой осмотр, то ли сделал комплимент.

— Красивая грудь.

Поджавшая губу Аделина прикрыла грудь, скрестив руки, и с раздражением, смотря в наконец-то остановившиеся глаза, раздражённо процедила:

— Это всё вообще обязательно было?

— Нет, и так было понятно, что твоё физические состояние на уровне Тсуны пять лет назад.

Застывшая от такой беспардонной наглости Аделина открыла уста, вот только все слова возмущения так и повисли в вихре возмущения, а нахлынувший гнев она выразила одним-единственным жестом — замахнулась рукой, прорычав точно оскорбленная тигрица. Но не учла одного важного момента — все её потуги сейчас скорее расценивались как вой новорождённого тигренка. Ибо Реборн с лёгкостью перехватил её руку и, сбив с ног, отправил в полёт на кровать.

Вскрикнув от неожиданности и почувствовав мягкий матрац, Санторо открыла глаза, тут же попытавшись отползти назад. Реборн навис, заблокировав пути отступления, но без тени злости спокойно смотрел в её растерянный, подёрнутый оскорблением взгляд.

— Ты сама пришла ко мне. По-хорошему я должен передать тебя Вонголе, но я этого не сделаю. Так уж вышло, что я дал обещание одному человеку, что помогу тебе, когда ты придёшь ко мне за помощью.

По коже пробежался рой мурашек от резкого контраста обнажённого тела и грубой материи костюма, не говоря уже об опаляющем дыхании киллера и взгляда, который был способен растопить не просто лёд, а оставить глубокий порез на самом прочном алмазе.

— Кому? — нашла в себе силы спросить Санторо чуть дрогнувшим голос. — Отцу?

Реборн выпрямился, выпустил Лину из захвата и с лукавой улыбкой поднялся с кровати, пристроив шляпу на законное место.

— Нет, но этот человек знает тебя лучше, чем ты сама.

Кто этот загадочный человек и почему он знает Лину, лучше её самой, Санторо понимала смутно. На свете вообще вряд ли найдётся человек, который сможет так уж сразу понять её. А уж что говорить о том, чтобы кто-то за неё так ратовал.

— Нет, ну серьёзно, кто это. — Подтянув к себе покрывало, чтобы закутаться в него, Лина присела на колени на край постели, наблюдая за действиями бывшего аркобалено.

Реборн, будто силясь вспомнить из-за того, что нечасто был в собственной обители, рыскал по шкафчику и полкам, после чего водрузил рядом с Линой, вероятно, её временные вещи первой необходимости. В одну из любимых оранжевых рубашек киллера она облачилась сразу, дабы скрыть наготу.

— Когда-нибудь узнаешь. А сейчас я хочу расставить все точки над i. Я оставлю тебя в своей квартире ровно на неделю для того, чтобы ты отдохнула, пришла в себя, ещё раз всё осмыслила, прежде чем я начну тебя обучать. И хочу прояснить кое-что сразу. Ты здесь не пленница, можешь беспрепятственно выходить из квартиры, куда пожелает твоя душа. Сейчас тебя вряд ли будут искать вражеские силы, но на всякий случай купи себе парик, я оставлю деньги на неделю. Точно также ты можешь уйти в любой момент, я тебя насильно не держу, и на твой уход по-английски не обижусь.

— А как же Савада… Он ведь ищет меня.

— За это можешь не волноваться. Это сейчас не твоя головная боль.

— Спасибо, — Аделина с искренним порывом улыбнулась впервые за поседении дни ада, потянувшись к аркобалено как к истинному солнцу, на что он лишь покачал головой, беззлобно хмыкнув.