Наследие Санторо (СИ)

— Вот же ненормальная, — не без улыбки, пускай и злой на все дерьмо, которое женщина принесла в его жизнь, Занзас готов был похвалить её смекалку. Спрыгнула на крышу нижнего этажа и, скатившись, перебралась по трубе на балкон в следующий пролёт. А оттуда же и к Мармону дошла. Смекалистая дрянь. Надо было ставить решётки. Но нет же, женщину нужно было держать как гостью, а не как пленницу.

Занзас пристроился на кровати, перебирая колющуюся ткань. Как раз под стать Аделине — яркая и мягкая со стороны, но колючая внутри.

В байку о том, что женщина сбежала за границу, он не поверил, как впрочем и все. И судя по тому, что первый о ситуации узнал Реборн, репетиторский ублюдок либо держит её у себя, неизвестно зачем, либо помог залечь на дно. Вот только зачем? В то, что Аделина решила забыть мафию и начать новую жизнь на какой-нибудь ферме с курочками, верилось с трудом. Занзас, как бы это ни было противно признавать, узнал её достаточно, чтобы сказать, что Санторо вынашивает какой-нибудь пакостливый план. Вот только в чью сторону он будет направлен? И как она себя покажет? А впрочем, его это больше не должно волновать.

Занзас зажёг пламя ярости, направляясь на выход, и уже направил руку в сторону шкафа, чтобы решить проблему одним ударом, но взгляд его зацепился за маленькое красное пёрышко, выглядывающее из кармана юбки. Мужчина погасил пламя и подцепил его — точно его, ошибки быть не может.

— Дура. — с горькой усмешкой, фыркнул босс, выпустив перо и громко хлопнул дверью. Пускай всё остаётся как есть. Его это больше не касается.

Небо заволокло беспроглядными тяжёлыми тучами, разразившимися безжалостным дождём. Но, несмотря на застилающую глаза стену гневных небес, Аделина продолжала бежать, наматывая вокруг набережной уже пятый круг, искоса наблюдая за тревожной рекой, едва видимой благодаря уличным фонарям и вспышкам молний. Ей не спалось уже несколько дней, с тех пор как они вернулись из Палермо, Санторо преследовали события, но вовсе не кроваво-тошнотворной картины, нисколько, с ней она смирилась и мысленно поставила галочку, что естественно, то не безобразно. Её глодал собственный провал, и из головы как назло не выходил разговор, случивший в самолёте.

Больше металлоискатели не звенели, задерживая Аделину, о чём она даже с ностальгией скучала. Моменты, когда Варийцев корежило от бешенства, что звенящая женщина их задерживает, были бесценны.

Раскладывая пасьянс, Аделина то и дело поглядывала на спящего Реборна, закрывшего лицо шляпой от назойливого света. Для него произошедшее ночью было серыми, привычными буднями, тогда когда Санторо, перевозбуждённая и злая на себя, не могла расслабиться и то и дело проклинала себя за провал. Она даже не могла сосредоточиться на картах, по крайней мере на своей собственной судьбе.

— Реборн, — осторожно позвала Санторо. — Хочешь, я тебе погадаю?

— О нет, — насмешливо отозвался киллер, будто и не спал вовсе. — Я не верю в эти цыганские штучки.

— Да брось, боишься, что я увижу твою смерть или, быть может, нечто компрометирующее из прошлого?

— Ты ничего и не увидишь, это всего лишь карты с картинками, которые ты интерпретируешь по какой-то придуманной системе шарлатанов.

— А как же неотвратимость судьбы?

— Я предпочитаю держать судьбу в своих руках.

— Ну хотя бы по руке дай погадать, я сейчас умру от скуки. — И с присущей цыганам наглостью попыталась поднять руку Реборна, которая как назло окаменела, приросла к подлокотнику. — Да ты издеваешься?

Лине не нужны были карты, чтобы знать, что на губах мужчины сейчас играет издевательская улыбочка, пока она тщетно пыталась перевернуть его руку ладонью вверх.

— Вот это только лишний раз доказывает, что кое-кто боится показывать своё прошлое и узнать своё будущее, — с оскорблённой душенькой фыркнула Аделина, приняв поражение.

— Это значит, что у кого-то ещё недостаточно силёнок, чтобы элементарно поднять мою руку, — лениво пожал плечами экс-аркобалено.

Аделина отвернулась к иллюминатору, смотря на беспечно бредущие под ними облака. И собрав карты обратно в стопку, пристроилась на бок, в попытке провалиться в дрёму.

— Знаешь, почему ты провалила задание?

Аделина издала тихий отрицательный звук, поджав губу. Говорить о своём провале она хотела в последнюю очередь.

— Ты испугалась за свою шкуру. Побоялась быть изнасилованной, тебе стало противно, а потому поспешила, не дождавшись нужного момента, когда объект будет беспомощен. Вовсе не из-за того, что у тебя недостаточно физической подготовки, и не потому, что ты плохо стреляешь, или любая другая причина, которую ты судорожно пытаешься придумать в своё оправдание. Просто ты не готова пожертвовать собой.

— В смысле я не готова пожертвовать собой?

Реборн тяжко вздохнул и, приподняв шляпу и бросив на повернувшуюся ученицу строгий взгляд под стать учителю, больно схватил Санторо за запястье мёртвой хваткой, вывернув руку.

— Ауч!

— Представь, что я убийца, который поймал тебя врасплох. Что ты сделаешь, чтобы выбраться в такой ситуации?

— Вырву свою руку! Нож воткну, выстрелю свободной рукой.