Наследие Санторо (СИ)

Аделина зарычала как тигрица в прыжке, натянув цепь с новой силой, всё ещё держа член в заднице своего первого задания. В её руках находилась жизнь. Учащенно бьющееся сердце в груди, словно птица в клетке, ломающая в панике крылья о прутья. Трепещущее и изнывающее в конвульсиях тело. Она слышала голос смерти — надрывный, стонущий и хрипящий нечленораздельные звуки.

И в этот момент Аделина поняла, что не слышит собственного сердца. Оно не стучало, как сердце умирающего в предсмертных последних судорогах. Спокойное как никогда. Ничего не чувствующее. Ни страха, ни отвращения, ни радости, ни экстаза. Ей было безразлично. Всё равно, что задушить курицу, которую зажаришь на ужин.

Шум ушёл на второй план, просто снизил громкость в собственных ушах, став чем-то незначительным. Руки уверенно держали цепи, продолжая душить, Аделине даже показалось, что она не предпринимает усилия. Просто цепь — продолжение её рук. И всё именно так и должно быть.

Он боролся за жизнь, смог вскочить, но рухнул на стеклянный столик, забившись в судорогах, не в силах сбросить с себя наездницу.

Последний хрип вырвал Аделину из тишины собственных мыслей, мужчина прекратил вырываться. Застыл в глухом неподвижном безмолвии. Он умер. Мёртв. Её руками. Она убила человека собственными руками, лично, а не косвенно забрав его жизнь. Её первое убийство.

Аделина Санторо впервые сыграла в кости в двадцать три года.

Она расслабила руки, отпустив цепь, потихоньку вытянув её за один конец из-под шеи мертвеца, завалившегося щекой на окровавленные осколки с выпученными глазами и вывалившимся языком. Выйдя из мужчины, Санторо торжествующе поднялась над телом, завертев цепью по воздуху, та сплелась на её запястье в браслет.

Осколки битого стекла хрустели под бесшумными шагами. Аделина знала, кому они принадлежат. И даже не дёрнувшись за одеждой, подняла торжествующий взгляд на репетитора, как ученица, гордящаяся первым сданным в своей жизни экзаменом. Не последним, но зато добытым кровью и потом.

Реборн с высокомерным хладнокровием осмотрел плоды работы, тихо огибая тело на осколках, кровать со смятыми и сваленными простынями. Засунув руки в карманы, киллер окинул взглядом ученицу с ног до головы и самодовольно хмыкнул.

— Четверка. Минус один балл за устроенный беспорядок.

Аделина пожала плечами, мол, она на пятёрку вовсе и не претендовала, и всё ещё с прицепленным членом к стрингам, переступила через тело.

— Теперь я готова? — подойдя к репетитору и с вызовом смотря в глаза, она игриво изогнула бровь.

— Что ты почувствовала, когда душила его? — Реборн провёл подушечками пальцев по шее Аделины, но она даже не дёрнулась.

— Ничего. У меня это не вызывало восторга, но и отвращения я не чувствовала. Всё равно, что мясо с рынка шинковать. Это не противно, но интересно, если любить дело.

— И что же, тебе было «интересно»?

Аделина застыла с невидящим взглядом, направленным куда-то в район плеча киллера, будто пыталась вникнуть в собственные ощущения. И вновь взглянув на мертвеца, взяла руку Реборна, приложив к району сердца, на замерзшую кожу рядом с правой грудью.

— Никак не пойму, бьётся оно учащенно или нет. — Она ждала ответа, не сводя взгляда с антрацитовых глаз мужчины, что затягивали как ночное бескрайнее небо с искорками звёзд.

Не убирая руки, Реборн ответил, признав своё поражение:

— Добро пожаловать в наш мир, пропитанный порохом и кровью. Ты своего добилась.

Аделина почти почувствовала нечто, напоминающее то, что тебя обуревает, когда возвращаешься домой. Но, если смотреть правде в глаза, квартира киллера не была её домом. И рано или поздно она покинет и этот небосвод, умчится, гонимая ветром.

Несмотря на тяжёлые дни и проделанную работу, Санторо не ощущала себя уставшей. Скорее наоборот, хотелось плясать, прыгать по мебели с бутылкой шампанского в руке. Но поток ярких эмоций, искрящихся в её сердце точно небольшой салют, выразился в одном радостном писке. Лина потянулась на цыпочках и, развернувшись, хитро улыбнулась.

— Теперь, когда я стала одной из вас, я могу брать самостоятельные задания? Или стать кем-то вроде независимого киллера?

Реборн ответил не сразу, протяжно и даже претенциозно хмыкнув, обойдя Аделину и беззлобно сощурив глаза, странно улыбнулся.

— Серьёзно? Ты считаешь, что уже стала киллером?

— А разве нет? Ты ведь сам сказал, добро пожаловать в наш мир.

— Что же, ты сделала кости, но назвать тебя полноценным киллером язык не повернётся. Мы прошли разве что треть твоего обучения, не более.

Такое заявление оказалось как ушат холодной воды. Заметно сникнув, Аделина растерянно потупила взгляд, вот только минутная слабость переросла в гнев — её заслуги не оценили по достоинству.

— Реборн, я готова!

— Не готова.

— Дай мне хотя бы убить Фредерико! Я заслужила отмщения!

— Хотя бы, — передразнил мужчина, цокнув языком. — Кажется, я переборщил с повышением твоей самооценки. На такую крупную рыбёшку твоя удочка ещё не готова.