Наследие (СИ)

- Изначально, как мне кажется, проблема кроется в вашем травмированном и неприспособленном к этому жестокому миру подсознании. - заметила Элизабет. - Ещё с детства вы считали, что никому по-настоящему не нужны и никто не испытывал к вам никакой любви. Не буду спорить: правда это, или же так только казалось, но всё это заставило вас серьёзно замкнуть в себе все эмоции на весь остаток жизни. Мало того, вы стали считать, что ваше состояние самое что ни на есть нормальное. Согласна, подобное отрешение от досадных пороков наших соплеменников закалило вас, и даже сделало гораздо более чистым душой. Только вот эта душа оставалась совершенно без чувств: пустой и холодной, как февральский лёд на тихой глади озера. Я, по своей тогда ещё детской наивности, хотела попытаться заполнить эту пустоту, а вы не замечали этих несмелых проявлений внимания.

- Замечал. - тихо произнёс я, подняв взгляд на гостью. - Только виду не подавал. Даже сам не знаю почему.

Девушка немного приподняла одну бровь, внимательно слушая меня.

- Я ведь теперь всё припоминаю: как вас первый раз увидел, как вы постоянно подглядывали за мной, не осмеливаясь заговорить, несмотря даже на частые приглашения от моего отца погостить у нас. - с печалью в голосе говорил я. - Уверен, он был великим человеком и видел, как мне одиноко, а потому желал, что бы у кого-то появилась возможность проникнуть в мой внутренний мир. А я отвечал на все добрые дела лишь ненавистью, эгоизмом и непониманием того факта, что у родителей просто не было времени на меня.

- Но ты ведь ненавидел не только его. - напомнила собеседница уже открыто переходя на "ты", провоцируя, тем самым, и меня на смягчение тона.

- Верно. - кивнул, тяжело вздыхая. - Жаль, что я понял это слишком поздно. Хотя жалеть о чём-либо глупо, что сделано, то сделано.

- Почему же? - доброжелательно улыбнулась Элизабет. - Во всех чувствах нужно знать меру, это верно, но не стоит ни одним из них пренебрегать, пусть даже эмоция эта негативна. Главное - контроль.

- Мы сейчас рассуждаем о вещах мне очень смутно ведомых. - развёл я руками. - Всё, что ты сказала этим вечером, было истинной правдой, и отрицать это выше моих сил, но нашей жизни осталось всего лишь двадцать минут.

- Значит я ещё недостаточно убедила тебя и всего-то. - устало размяла шею мисс Вайнкерс. - Но отступать нельзя.

- Твоё упорство меня действительно поражает. - я встал и прошёлся по комнате. - Может, позволишь и мне попытаться описать твой психологический портрет и жизненный путь более детально?