Наследие (СИ)

«Не вижу никакого риска, Жак. Или у вас есть что-то конкретное?»

«Когда появится что-то конкретное, будет уже поздно. Это Служба безопасности, черт возьми! Бросьте, Альфред, вы же понимаете, о чем речь. Временами я его просто боюсь».

«А вы не бойтесь, Жак. Он не уважает тех, кто его боится…»

Больше он ничего не услышал, но даже этих фраз было достаточно, чтобы задуматься. Берк сказал правду, он не умел совмещать уважение с ощущением чужого страха, а чутье на страх у него было волчье. Но Дюссо не из тех, кого можно напугать зловещей улыбкой. Если он боится — на то есть основания, достаточно веские и достаточно материальные. Но как узнать, какие именно?

Забот, между тем, хватало и без подозрений в адрес Первого Трибуна. Случалось всякое; Наблюдатели тоже люди, и далеко не у каждого достанет сил следовать принципу «умри, но тайну сохрани». Разного рода интриг и конфликтов в Ордене бродило не меньше, чем в любом другом человеческом сообществе. Не единожды Лафонтену приходилось вспоминать наставления Верчезе, а то и обращаться за советом к нему самому, чтобы вернее ориентироваться в запутанных ситуациях. Именно Верчезе он считал своим единственным настоящим учителем в Ордене.

Только одному совету он не следовал — «Не суди». Конечно, все было сказано верно — нужно оценивать ситуацию. Но после того, первого дела, ему не удавалось оценить ситуацию, не составив прежде мнения о человеке. Он был уверен, что нельзя приносить жизнь в жертву только принципу, а значит, и помнить нужно о многом кроме буквы Устава. И от агентов Службы всегда требовал того же: думать головой, а не параграфами инструкций.

Жизнь, между тем, шла своим чередом, не вращаясь только вокруг штаб-квартиры Ордена. Месье Антуан де Лафонтен в парижском обществе и ученых кругах был известен вовсе не умением выслеживать скрывающихся беглецов и стрелять без промаха. От любых склок и конфликтов он уходил, от руководящих должностей отказывался, ссылаясь на природный индивидуализм и неумение организовать чью-то работу кроме своей. В конце концов, лучший способ скрывать тайную жизнь — это не давать ей пересекаться с жизнью мирской.

Его сын, Арман, незаметно, как всегда бывает, вырос и повзрослел. Направление учебы выбрал сразу и без колебаний, остановившись на сфере финансов и управления. Ни академические науки, ни государственная служба его не привлекли. Лафонтен наблюдал за успехами сына, ничего тому не говоря, но про себя радуясь грядущей возможности передать ему полностью управление семейным бизнесом, свое участие в котором он свел до необходимого минимума.

Поступив в высшую школу, Арман объявил о намерении вступить в Орден. Заодно сказал, что встретил девушку своей мечты и хочет на ней жениться, немного погодя, когда она достигнет совершеннолетия.

Первое Лафонтен воспринял, как должное. Второму удивился, насколько вообще был способен удивляться сюрпризам, регулярно преподносимым своенравным отпрыском. Но спорить не стал. Рановато, на его взгляд, было мальчику заводить семью, но не лезть же с авторитетным мнением, не присмотревшись…

Арману оставалось сдать последние экзамены в Академии, когда размеренное течение событий внезапно нарушилось.

Пасмурной ночью в начале зимы Лафонтена поднял с постели телефонный звонок одного из его агентов. Сообщение было предельно кратким: «Берк в больнице. Автокатастрофа. Обстоятельства подозрительные», и название и адрес больницы.

Лафонтен прибыл в больницу через час. Верховный Координатор был в реанимации, без сознания, врачи не давали никаких гарантий.

Выслушав сообщения своих агентов, Лафонтен согласился с тем, что обстоятельства аварии позволяют заподозрить покушение.

Но кто мог?..

Само собой напрашивалось предположение, что кому-то из претендентов на титул Гроссмейстера надоело ждать очереди. Но увы, тремя месяцами раньше Верховный отменил распоряжения о преемственности, а новых кандидатов еще не назвал. Возможно, кто-то рассчитывал как раз воспользоваться моментом неопределенности в этом вопросе для захвата командных высот в Ордене, кто-то, кого Берк в свои распоряжения не включил бы точно. Но как вычислить этого смутьяна прежде, чем он достигнет своей цели? Опять же, даже если Берк не выживет, но успеет назвать преемника, Трибунал примет во внимание его волю. Недаром же следом за Лафонтеном в больницу примчались все трое Трибунов.

Берк умер тем же вечером, так и не придя в сознание. А вскоре после похорон Лафонтен, приехав навестить Верчезе, с презрительным негодованием выговаривал имя нового Верховного Координатора.

Клод Валера.

*

…Посетители прибыли в начале седьмого.

Лафонтен ждал их в гостиной на первом этаже и поднялся из кресла, только когда Патрик открыл двери, впуская Роше и двух женщин — медсестер из клиники.

Поздоровавшись, Роше повернулся к своим спутницам.

— Позволь представить наших сотрудниц… Мадлен Руш. — Он слегка улыбнулся. — Ее ты, возможно, помнишь — по прошлому посещению моей клиники.

— Да, помню. Рад встрече, мадам…

— Просто Мадлен, — мягко поправила та. — Так удобнее, и привычнее мне.

— Катрин Фарелли.