Наследие (СИ)

В конце этой зимы и пришло известие об отставке Армана. Лафонтен тогда как раз покинул санаторий и перебрался на эту виллу. Здесь предполагалось пробыть до осени; однако, чем дальше, тем больше ему казалось, что ждать так долго незачем. Лечение продолжить можно и дома, а к штаб-квартире нужно перебраться поближе. Что-то слишком много стало возникать вопросов к работе Трибунала…

С такими мыслями он разбирал свою почту через два дня после знакомства с Даной Ферье. Дело шло к обеду, когда, деликатно постучав в дверь, к нему заглянул Дэниел.

— Да.

— Я получил сведения об этой Дане Ферье, — сообщил секретарь, подходя к его столу. — Только что пришел ответ.

— Очень хорошо, — произнес Верховный, поднимая голову. — Давайте.

Дэниел положил перед ним несколько листов с отпечатанным текстом. Лафонтен быстро просмотрел первую страницу, потом спросил:

— Вы уже познакомились с ней лично?

— Ну… в общем, да, — согласился Дэниел. — Судя по всему, она та, за кого себя выдает.

— А ваше собственное впечатление?

Дэниел покусал губу, хмурясь, потом ответил:

— Полная оторва.

Лафонтен улыбнулся — это какое же знакомство нужно, чтобы составить подобный отзыв? Но от комментариев пока воздержался.

«Полная оторва» явила себя на дорожке, ведущей к вилле, утром следующего дня. Одета она была менее пляжно, чем в прошлый раз: короткие шорты сменили светлые бриджи, обтягивающую майку — просторная блуза с рукавами по локоть. Дана шла неторопливо и с любопытством оглядывалась по сторонам.

Лафонтен, только что вышедший на веранду к накрытому для завтрака столу, заметил ее издалека. Когда она подошла к крыльцу, вышел ей навстречу и остановился на верхней ступеньке.

— Доброе утро.

Она вскинула голову и улыбнулась:

— Здравствуйте. Вот, решила поймать вас на слове — насчет виллы. Здесь красиво. — и спохватилась: — Извините, я не очень помешала?

— Нет, — улыбнулся в ответ Лафонтен. — Даже наоборот, вы очень вовремя. Позавтракаете с нами?

Она смущенно кивнула:

— Не откажусь.

Шустрая горничная принесла третий прибор. Едва она ушла, на веранде появился Дэниел. Дана, оглянувшись, удивленно уставилась на него:

— Дэн?!

Он заметно растерялся; Лафонтен, пряча усмешку, произнес:

— Дана, позвольте представить — Дэниел Кери, мой секретарь.

— Вот как? — переспросила она и нахмурилась. — Так я что же, провела ночь с вашим секретарем?

Дэниел вспыхнул, теперь уж точно не зная, что сказать.

— Я не очень люблю, когда со мной спят по приказу, — продолжила Дана.

— Ну что вы, Дана, — остановил ее Лафонтен. — Какой приказ? Интересоваться моими новыми знакомствами — его служебная обязанность, а если он не устоял перед вашим очарованием… Можно ли его за это винить?

Она посмотрела на Дэниела, потом снова на Лафонтена. И, не удержавшись, тихонько прыснула, потом рассмеялась. Поняв, что ничего страшного не произошло, Дэниел тоже заулыбался…

*

…Потом она часто приходила. Быстро перезнакомилась с его охранниками, оценила бассейн и гимнастический зал. Но больше всего времени проводила все-таки с ним. Ходила на прогулки, каталась на яхте… На яхте и была сделана фотография, которая теперь стояла у него на столе.

Спроси его кто-нибудь тогда — что он увидел в этой девушке, зачем приблизил ее к себе? — он вряд ли смог бы ответить. Это было одно из тех решений, которые приходят внезапно и будто ниоткуда, и остаются, даже если кажутся не слишком разумными.

Лафонтен достал из ящика снимок из дома Камилла Розье. Положил две фотографии рядом. Действительно, сходства было очень много — яркое южное солнце, море, палуба яхты… На одной — девушка, только что выбравшись из воды, щурит глаза, заслоняя лицо от солнца рукой; на другой — стройный темноволосый мужчина… Один снимок стоял на рабочем столе, другой — на столике возле кровати. Оба хранят очень личные воспоминания.

Как же осложнили дело эти внезапные откровения! Верховному Координатору позволено многое, но просто так установить слежку за Первым Трибуном он не может. Тем более что теперь он далеко не был уверен в том, как поведет себя Грант в таком конфликте.

Из каких соображений Глава Трибунала решился на участие в безумном проекте? Даже если из благих, от обвинения в отступничестве и потери положения и власти в Ордене это его не спасет. Так зачем? Конечно, если считать, что они с Розье заодно, тогда понятна и история с ухаживанием за Даной — очень легко вписать это в общую картину, как попытку узнать побольше о Гроссмейстере.

Нет, даже теорий строить на этот счет Лафонтену не хотелось. Невыносимо было думать, что его снова предали, и кто? — ученик, которого он сам поднял до нынешнего статуса.

Должно быть другое объяснение. Нужно искать…

*

Дни шли, а объяснений не прибывало. Лафонтен внимательно следил за поведением Гранта и не видел решительно ничего, что позволило бы заподозрить того в двойной игре. Но статистика обращений к Центральной Базе упрямо твердила о другом.