Наследие (СИ)

Спустя некоторое время к столу подошел Фарен, желая поговорить с наемницей еще, обсудить ее же слова. Но с изумлением он обнаружил, что она заснула прямо в кресле, в той же задумчивости. Улыбнувшись, некромант укрыл ее кем-то оставленным пледом и сел в кресло напротив, в котором еще до бала сидела перед ним Джайра. С самого начала что-то в этой девушке-воине его привлекло. Какая-то необъяснимая сила, заключенная в ее душе, выражавшаяся в частых порывах чувств и решительных поступках. С сочувствием он смотрел ей вслед, когда она уезжала на бал, понимая, чего она боится на этом королевском приеме. «А раньше бы не боялась. Что-то ее изменило».

От раздумий Фарена отвлекли нервные подергивания Джайры. Судя по всему, сон был тревожный, полный кошмаров. «Что ее мучает?» Вспомнив, какие приемы древнего волшебства показывал ему когда-то Херон, Фарен дотронулся до руки наемницы. От прикосновения Джайра вздрогнула, но не проснулась. Будучи зачарованным созданием, некромант проник в ее сознание и погрузился в ее сон.

Глава 11 Шальные мысли

Местность, похожая на ад. Носится душный ветер, гоняя по воздуху пепел, песок и горячую пыль. Небо и земля багровели от жара. За ним, словно хозяин за своим верным псом, надвигался мрак, веющий ужасом и безнадежностью. Земля осыпается под ним как истлевший пергамент. Джайра оборачивается. За горизонт тянулись высокотравные холмистые луга вслед за заходящим солнцем и дышали безмятежностью. За самым дальним холмом послышалось знакомое бормотание — Эврикида любила рассуждать вслух, даже не проверяя, идет ли рядом с ней слушатель. Со стороны мрака раскатывался гром и тяжелый треск земной тверди. Джайра вгляделась. Все пространство под тучей мрака падало вниз, не оставляя никакой опоры, и светилось из глубины зеленым огнем. Душу одолел ужас. Она знала, что это — этот кошмарный сон являлся ей уже не в первый раз — и стремглав бросилась к закату. В ушах отдавался частый стук сердца, отсчитывая вдохи и выдохи. Как она ни старалась, но руки и ноги путались в развевающихся изорванных белых лентах, окутывающих все ее тело, и очень быстро Джайра выбилась из сил. Настигший мрак оползнем стянул ее к обрыву. Она едва успела ухватиться за острые обломки камней, повиснув над пропастью. От увиденного захватило дух, закружилась голова. Там, внизу, словно омут, вихрились воспоминания о потерях. О всех, кто когда-то погиб на глазах у нее. Хоть воспоминания очень давние, чувство вины не уменьшилось, а только возросло вместе с отчаянием и самоуничижением.

«Все они погибли из-за меня…»

Правая рука сорвалась, левая соскальзывала. Легкие разрывало от жгучего холода, на глазах выступили слезы. Собрав все оставшиеся силы, она закричала:

— Помогите!

В последний миг кто-то схватил ее руку. От спасителя веяло теплом.

— Я держу тебя.

Сильные руки вытянули ее на прочную поверхность, аккуратно помогая преодолеть острые выступы. Не понимая, чем вызвано изумление — тем, что в этот раз она не упала в бездну, или тем, что этим спасителем оказался Фарен — Джайра во все глаза смотрела на него.

— Почему ты?

Он улыбнулся той самой улыбкой, которая раздражала ее в трактире у «егеря», но сейчас вызывала лишь ответную радость, и хотел что-то сказать, если бы не проследил за внезапно переменившимся взглядом Джайры, что-то увидевшей у него за спиной. Зная, что там, ощущая это как свой собственный чудовищный омут, Фарен выпустил руки Джайры из своих, мгновенно исчезнув.

— Нет, не уходи!

Земля разверзлась, увлекая сквозь туманную пропасть куда-то вниз, пока Джайра не свалилась в кресло, вздрогнув и тут же проснувшись.

С другой стороны галерейного этажа, опираясь на перила, за ее пробуждением наблюдал Фарен, раздумывающий над тем, что он увидел в ее сне. На лбу залегли хмурые складки, а сам он испытывал смущение от того давления, которое оказывал на него рядом стоящий Хаким.

— Я не знаю, почему меня к ней тянет, — ответил он, выслушав, как ему показалось, всю нотацию хецина о том, что он думает, увидев ночью Фарена возле кресла спящей Джайры.

— Притяжение не обязательно может быть связано с магией, — продолжал настойчивый старик. — Иногда нас тянет к тем, с кем мы близки душой.

Фарену не нравились эти намеки.

— О Благодатная Эпоха! Неужели ты тоже веришь в эти женские приметы?

С усмешкой хецин погладил бороду.

— Вера есть у каждого, неважно во что.

Некромант снова нахмурился, потерев переносицу. «Где-то я это уже слышал…»

Каким-то образом Хаким предугадывал мысли молодого человека. Немного помолчав, погрузившись в эфемерные ностальгические грезы, он встал рядом с Фареном, тоже взявшись за перекладину перил, и теперь вместе с ним наблюдал за раздраженной кошмаром и разминающей затекшую шею Джайрой. Фарен перевел взгляд на него.