Наследие (СИ)

Мимо него, уже переставая отличать зазевавшегося бродягу от уличного столба, беспрестанно сновал народ, а с его лица вот уже битый час не сходила счастливая улыбка. Вот сам граф Лаернир! Возвращается с очередной политической битвы. Его лицо сурово, как всегда. «Он ни капли не изменился, только седина…»

Во дворе графа встретил Мартин Апретт. Судя по тому, как изменилось лицо молодого советника, когда он услышал ответ на свой вопрос, новости были плохими. На одно мгновение его отвлекло чародейское предчувствие, и он увидел Фарена. Печаль мгновенно сменилась радостным изумлением, и он уже почти окликнул своего господина, но взгляд все по тому же предчувствию обратился в конец бульвара.

Фарен почувствовал, будто в него ударил жар тысячи храмовых свечей, и это заставило его тоже повернуться в ту же сторону. В конце улицы шли два Стража, вглядывающихся в толпу в поисках источника их тревоги. Некромант в растерянности остолбенел. И без того недовольный граф Лаернир что-то спросил у Мартина и, не дождавшись ответа, обернулся к нему. Фарен оставался на месте, надеясь, что отец все же заметит его, как уже заметили «рыцари Сакротума», но граф переводил взгляд то на Стражей, то на Мартина и пытался привлечь к себе внимание молодого человека. Досадуя, Фарен решил прибегнуть к последней мере и набрал в легкие воздуха, но не успел произнести и звука, как ему зажала рот чья-то рука и поволокла в неосвещенный переулок. Прижатый к стене, он мог различить только то, что его неожиданный спаситель ниже него на полголовы и одет в шерийский плащ-хамелеон.

Мартин облегченно выдохнул.

— Что такое, Мартин? Чем тебя так привлекли эти Стражи?

— Ничем, ваше сиятельство. Мне просто показалось…

Убедившись, что Стражи потеряли из виду некроманта, Джайра зашипела на него:

— О чем ты только думал!

— Я только хотел…

— Молчи! Не отставай от меня. Стражи еще близко.

По одной только инерции Фарен следовал за наемницей до самого двора общины, и наконец спешка прекратилась.

Яростно сдернув с себя капюшон, Джайра напустилась на Фарена:

— Какое слово из указания не выходить на улицы Октавы тебе непонятно?

Он опешил. От налетевших угнетающих мыслей о неудаче он даже пошатнулся.

— Только что ты чуть не превратил все мои старания в потраченное зазря время! Как ты мог так беспечно появиться прямо на пути у Стражей!

В галереях понемногу собирались обеспокоенные криками аль-мусиальда люди из общины, кто-то позвал Хакима.

— Я просто следовал твоему совету.

Отчаяние, прозвучавшие в его голосе, еще больше разозлило ее, и она грубо толкнула некроманта.

— Я советовала тебе встать посреди улицы и забыть об осторожности?! Стоять у всех на виду, да еще и кричать?!

Применение силы привело мысли и чувства Фарена в порядок.

— Ты сама мне сказала, чтобы я не колебался и отбросил в сторону осторожность! Я хотел показаться отцу!

— И при этом немедленно отправиться добровольно в Казематы? Мне казалось, я говорила тебе быть предусмотрительней, а не бросаться в крайности! Или ты слушаешь меня, или я больше не ручаюсь за твою жизнь!..

Пощечина. Оглушенная, Джайра отступила на пару шагов. С полуоткрытым ртом она воззрилась на него, его же взгляд был переполнен презрением и гневом. Ксия, ставшая свидетельницей этой сцены, ахнула. Повисла тишина.

— Укроти свое лицемерие, — процедил некромант. — Ты сама толкаешь на риск, а потом накидываешься с обвинениями в безответственности. Привыкла все держать под контролем, да? А о чувствах других ты никогда не думаешь? Ты властолюбивая и самодовольная эгоистка!

Последние слова эхом разнеслись по двору. Опомнившись, Фарен огляделся и потупился, уже жалея о своем поступке.

Глухая усмешка, сорвавшаяся с уст Джайры, пробежала дрожью по спинам окружающих.

— Наконец-то кто-то это увидел. И какая ирония, что это оказался ты. Если позволите, господин виконт, — поклонилась она, — я удалюсь с ваших глаз.

Развернувшись на каблуках, она стремительным шагом направилась в свою комнату. Ее попытался остановить Хаким, но она сразу отрезала:

— Не сейчас!

Все проследили за ней вплоть до того, как хлопнула дверь, и уставились на Фарена. Взгляд каждого говорил: «Что же ты наделал!» А он был будто в оцепенении. Изнутри сжигало негодование, и он пытался понять, из-за чего он вдруг так вспылил — раньше такого не было. И снова наемница оказалась права: каким бы жалким он себя не считал, а все же остается знатной особой, чьи замашки усилены некромантским безумием.

Джайра прислонилась к стене рядом с дверью, в негодовании сжав кулаки. Она выместила злобу на плаще, кинув его скомканной грудой на стул. Щека нещадно горела и даже онемела.

«На что я только надеялась?..»

С одной стороны, Фарен был прав — она и сама это о себе знала, только остальных больше привлекали ее более полезные качества, поэтому все закрывали глаза на ее вечные недовольства на всяческие похвалы.

И вот — свершилось! Кого-то ее сложный характер довел до настоящего гнева. В центре внимания кто-то другой, а не она… Тогда почему же это так злит?

В дверь постучали.

— Джайра.

Она ответила: