Наследие Скарлатти

– Оргии, наркотические оргии, вот чем там занимались. Прекрасный шанс для любого извращенца-вуайера. Дамы и господа, накачавшиеся наркотиками, сбросившие всякий стыд. А невинная миссис Скарлетт ничего не понимает!

– Но я клянусь вам, что я действительно сначала ничего не поняла!

Элизабет сбавила тон, но голос ее приобрел еще большую твердость.

– Я вам верю, дорогая моя, но вряд ли вам кто-либо еще поверит. – Она выдержала паузу. – Здесь, в досье, много интересных страниц. – Она снова села и продолжала спокойно листать страницы. – Берлин, Вена, Рим. Самое интересное – в Каире.

Джанет подбежала к столу и с ужасом уставилась в лицо сидевшей напротив Элизабет.

– Алстер бросил меня там на две недели! Я не знала, где он. Я не знала, что делать!

– Вас видели в весьма странных местах, моя дорогуша. Более того, вы совершили преступление, наказуемое по всем международным законам. Вы купили человека! Рабыню!

– Нет! Нет! Это было не так!

– О, именно так все и было. На тайном черном рынке, где торгуют проститутками, вы купили тринадцатилетнюю арабскую девочку. Вы – американская гражданка, а в нашей стране есть особые законы…

– Это ложь! – закричала Джанет. – Мне сказали, что, если я заплачу, эта девочка скажет, где Алстер! Вот почему я заплатила!

– Вы приобрели эту девочку в подарок своему мужу. Маленькую тринадцатилетнюю девочку. И вы это прекрасно знаете. А о судьбе этой несчастной девочки вы не задумались ни на секунду.

– Я только хотела найти Алстера! Мне было ужасно плохо, когда я об этом узнала. Я не понимала! Я не понимала, о чем они все говорят, что они имеют в виду! Я хотела только разыскать Алстера и выбраться из этого ужасного места.

– Я не собираюсь оспаривать ваши утверждения. Но другие будут.

– Кто? – Джанет дрожала, как лист на ветру.

– Например, суд. Или газеты. – Элизабет разглядывала трясущуюся от страха женщину. – Мои друзья… Даже ваши друзья.

– И вы… И вы позволите использовать против меня всю эту грязную ложь?

Элизабет пожала плечами.

– И против вашего внука?

– А я сомневаюсь, что он будет считаться вашим сыном. Я имею в виду – по закону. Убеждена, что суд назначит на время разбирательства какого-нибудь опекуна, а потом официально передаст его под опеку Чанселлора.

Джанет медленно опустилась на краешек стула. По лицу ее текли слезы.

– Успокойтесь, Джанет. Я не требую, чтобы вы превратились в монахиню. Более того, я даже не прошу вас ограничивать нормальные потребности, свойственные женщинам вашего возраста, и аппетиты. Вы ничем не ограничивали себя в последние месяцы, и я не думаю, что вы станете сдерживать себя в будущем. Единственное, о чем я вас прошу: соблюдайте приличия и будьте осторожнее. Если же вы забудете об этой моей просьбе, уверяю, меры последуют незамедлительно.

Джанет Саксон Скарлетт отвернулась, зажмурив глаза.

– Вы – чудовище, – прошептала она.

– Да, сейчас вы и должны считать меня чудовищем. Но, надеюсь, когда-нибудь вы поймете, что это не так.

Джанет вскочила:

– Выпустите меня отсюда!

– Бога ради, успокойтесь. Скоро прибудут Чанселлор и Аллисон. Вы мне нужны, дорогая моя.

– Выпустите меня! – Джанет подскочила к двери и принялась дергать ручку, совершенно забыв, что дверь заперта. – Что вы еще от меня хотите?

Элизабет знала, что победа – за ней.

Глава 16

Мэтью Кэнфилд стоял, прислонясь к стене дома на пересечении Пятой авеню и Шестьдесят третьей улицы, неотрывно следя за парадным подъездом резиденции Скарлетта. Он поплотнее запахнул плащ – лил холодный осенний дождь – и взглянул на часы: без десяти шесть. Он торчал здесь уже больше часа. Молодая женщина вошла в этот дом без четверти пять: неужто она пробудет там до ночи или, не дай господь, до утра? Он отвел на ожидание два часа, если, конечно, раньше ничего особого не случится. Оснований полагать, что в эти два часа что-то произойдет, не было, но интуиция подсказывала ему: жди! Он уже пять недель занимался этим объектом. Кое-что знал наверняка, кое-что позволял себе домысливать. Послезавтра старая леди отправляется в путь. Одна, без сопровождающих. Весь мир знал, как она скорбит о сыне – дня не проходило, чтобы в газетах не писали об этом. Однако старая дама умело скрывала скорбь и продолжала заниматься делами.

Что же касается жены Скарлетта, то тут все выглядело как-то странно. Судя по ее поведению, не очень-то она оплакивала своего исчезнувшего супруга. Более того, создавалось впечатление, что она не верит в смерть Алстера Скарлетта. Что это там она говорила в «Кантри клубе» на Ойстер-Бей? Хоть она тогда уже и основательно набралась, речь ее звучала вполне внятно.

– Моя дорогая свекровь считает его таким замечательным! Надеюсь, корабль затонет. Найдет она своего сыночка!

Сегодня вечером у нее явно состоялась серьезная встреча со свекровью, и Мэтью Кэнфилд очень хотел бы знать, о чем у них шла речь.

Холод пробирал до костей. Кэнфилд решил перейти через улицу, на ту сторону, где начинался Центральный парк. Достал из кармана газету, расстелил на скамье у ограды и сел.