Наследие ван Аленов

В Хэмптонсе они держали несколько «мерседесов СЛК» с открывающимся верхом, стилизованных под начало девяностых. Отчего-то они были самыми распространенными автомобилями в Ист-Энде, а Боби Энн всегда старалась следовать господствующим тенденциям. Блисс выбрала для сегодняшнего дня красный автомобиль, яркий, словно леденец, подходящий под ее хорошее настроение. Надо было радоваться этим автомобилям, пока можно. Блисс совершенно не представляла себе, сколько еще они будут находиться у них во владении, поскольку Форсайт собирался продать машины вместе с домом, чтобы сохранить за собой хотя бы городской пентхаус.

Девушка подошла к дому. Там во главе череды встречающих стоял вместе с хозяйкой дома Бальтазар Вердаго, модельер, автор демонстрирующейся сегодня коллекции. Бальтазар пользовался большой популярностью у своих клиентов — на одной из клиенток он вообще женился. От модельера пахло кокосовым маслом и гелем для волос — геля явно был излишек. Блисс никогда не нравились наряды его дизайна — на ее вкус чересчур аляповатые, — но это не помешало ей завязать с ним обычную малозначащую светскую беседу.

— Чудесный день. Я с нетерпением жду возможности надеть ваши наряды! Большое вам спасибо за то, что выбрали именно меня! А кто эта маленькая милашка? — Весело спросила она, погладив миниатюрную чихуахуа, умостившуюся на руках у модельера.

Бальтазар вяло пожал Блисс руку и со слабой улыбкой переправил ее Маффи.

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь! Я очень рада! — Произнесла Маффи, изобразив объятия.

У Маффи был высокий лоб без единой морщинки — самая действенная реклама мастерства ее супруга, косметического хирурга, — и белокурые волосы, уложенные в безукоризненную прическу, популярную в Верхнем Ист-Энде. Она была воплощением породистости: загорелая, стройная, изящная и отвечающая всем условиям. В общем, Маффи была всем тем, чем так и не сумела стать, несмотря на все усилия Боби Энн.

— Спасибо, — отозвалась Блисс, пытаясь избавиться от ощущения неловкости. — Очень приятно побывать у вас.

— Остальные модели сейчас за домом. Думаю, мы начнем с опозданием, как обычно, — весело произнесла Маффи.

Блисс прошла в шатер, исполняющий функцию закулисья, и взяла с одного из столиков канапе и бокал шампанского.

Генри был прав: работа несложная. Мероприятие у Маффи не было настоящим показом мод, скорее — устраиваемой с благотворительными целями презентацией для богатых клиентов. Настоящий модный показ — это хаотическая смесь энергии и беспокойства; на нем присутствуют сотни редакторов, торговцев, знаменитостей, его освещают сотни изданий во всем мире. А шоу Бальтазара Вердаго в поместье Маффи Картер походило больше на междусобойчик для избранных, в компании с моделями.

Это казалось странным и необычным — снова вернуться в реальный мир, ходить по влажной траве (и увязать в ней каблуками), жевать поданные закуски и любоваться прекрасным видом на океан, открывающимся из поместья Картеров, на бескрайнюю синеву, протянувшуюся до самого горизонта. И понимать, что в каких-то уголках мира — даже их, вампирского мира — существуют те, кому честно и откровенно наплевать на то, что произошло в Рио.

Маффи и другие дамы из Комитета, с которыми Блисс столкнулась на этой вечеринке, даже не увязывали между собой смерть Боби Энн и вырезанный под ноль Совет. Блисс поняла, что они просто продолжили вести прежнюю жизнь: планировать приемы, заниматься благотворительностью, курсировать по показам мод, выставкам лошадей и благотворительным мероприятиям, заполняя этим свои дни. Не похоже было, чтобы кто-то из них сильно встревожился. Корделия ван Ален была права: они наотрез отрицали все, чего не желали знать. Они не желали признавать возвращение Серебряной крови. Они не желали признавать реальность того, что Серебряная кровь уже сделала и намеревалась сделать. Их устраивал собственный образ жизни, и они не собирались ничего менять.

Слишком много времени прошло с тех пор, как все они были воинами, солдатами и плечом к плечу сражались против Темного князя и его легионов. Трудно было поверить, что эти истощенные от диет, высокомерные, злоупотребляющие ботоксом светские дамочки и их дети-бездельники могут быть суровыми воинами, участниками войны между небом и землей. Все обстояло точно так, как Корделия говорила Шайлер: вампиры сделались ленивыми и потакающими своим прихотям; с каждым днем они все больше и больше походили на людей и все меньше следовали своему небесному предначертанию.