Наследие ван Аленов

— Нет. Не настоящий. Не такой, как ты. В смысле — никто, кроме тебя, меня не увидит.

— Тебе плохо? Наверное, ощущения странные? — Спросила Блисс.

Дилан лишь улыбнулся, и это была та самая его печальная кривая улыбка, что и при жизни.

— Я не знаю, как это объяснить, но часть меня здесь, с тобой, а другая часть... где-то еще. Не знаю где, знаю лишь, что я не целый. Я что-то вроде... ну, матрицы. Или виртуальной личности, запертой в компьютере, — пояснил он.

Дилан подтвердил то, что Блисс уже знала: в ней обитали десятки, если не сотни, других душ.

— Твари Кроатана сходят с ума, потому что никто из этих духов не владеет телом достаточно долго, чтобы заставить его работать как нужно. Они делаются неуравновешенными и непредсказуемыми — в общем, шизики, как люди их называют. Обычно это случается из-за того, что какая-то сильная и волевая личность перехватывает контроль у духа, владевшего телом изначально.

Блисс передернуло.

— Прямо как у меня.

— Да. Посетитель. Но ты осознаешь нарушение, а значит, можешь ему сопротивляться. И у тебя есть еще одно отличие. Догадываешься какое?

— Не-а.

— Твой фамильяр, Морган. Помнишь его?

Блисс вспомнила смазливого молодого ассистента фотографа, с которым они встретились на фотосессии в Монсеррате.

— Для Кроатана Красная кровь — яд, а тебе она не причинила никакого вреда. Это означает, что часть тебя по-прежнему не извращена. И еще у тебя есть я, — добавил Дилан.

— А это ты к чему?

— Я не пускаю их к тебе. Охраняю границу. Как бы это объяснить... Представь, что между твоим сознанием и другими натянут занавес. Этот занавес — я.

— То есть, по сути, между мною и психушкой стоишь только ты? — Уточнила Блисс.

— Ну да, — пожал плечами Дилан. — Я.

Губы Блисс дрогнули в улыбке. Она вдруг перестала чувствовать себя бесконечно одинокой. Теперь ей было с кем поговорить, и ее собеседник прекрасно понимал, что с ней происходит.

— Мне нравится это преимущество, — произнесла она.

Девушка собралась было сказать еще что-то, но внезапно ее обуял гнев, изнуряющий и смутный.

Он словно бы пенился у нее на губах, душил ее желчью, скручивал, бил под дых. Блисс, задыхаясь, хватала воздух ртом. Что это? Что происходит? Отчего она так разгневалась? Потом Блисс поняла. Это был не ее гнев, не ее ярость. Она его чувствовала, но исходил он не от нее.

— Что случилось? — Спросила Блисс шепотом. — Это он? Посетитель? Он вышел из себя.

— Да, — подтвердил Дилан. Вид у него был обеспокоенный. — Постарайся не ощущать этого так сильно. Вытесняй это чувство. Не позволяй его эмоциям брать верх над твоими.

Блисс кивнула и сцепила зубы, пытаясь совладать со шквалом налетевших на нее спутанных эмоций.

«ГНЕВ! НЕНАВИСТЬ! КАК ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ?! КТО ВИНОВЕН?! Я РАЗРЕЖУ ИМ ГОРЛО И ВЫПЬЮ КРОВЬ ИХ ДЕТЕЙ! ВРАТА БЫЛИ ТАМ! ПРИВРАТНИК БЫЛ У НАС В РУКАХ! ПУТЬ БЫЛ НАШ — ТОЛЬКО РУКУ ПРОТЯНИ! ГЛУПЦЫ! ГЛУПЦЫ!»

Блисс изо всех сил оборонялась.

«Нет. Нет. Не я. Не мое. Его».

«Замолчи. Замолчи. Замолчи. Убирайся от меня, из моих мыслей, из моей жизни. Я не твоя. Я не твоя. Я не твоя».

— Он ушел, — тяжело дыша, выговорила Блисс и открыла глаза.

Она по-прежнему находилась в музее, а Дилан сидел на ступенях в другом конце зала.

— Отлично, — произнес Дилан. — Это очень важно, что ты вытолкнула его, не позволила... не позволила ему взять верх.

— Не позволила. — Девушка рассказала Дилану о том, как ей удалось остаться даже после возвращения Посетителя. — Думаю, он пытается что-то сделать. Но у меня такое ощущение, что у него не получилось. Что-то пошло не так. Потому он и бушует теперь.

— Зато у меня такое ощущение, что этим все не кончится. Продолжай действовать в том же духе. Сопротивляйся ему. Оставайся, как ты это назвала. Следи и наблюдай. А когда настанет подходящий момент — действуй, — сказал Дилан.

— А вдруг он меня засечет?

— Я помогу тебе всем, чем только смогу. Обещаю.

— А ты? Ты всегда будешь здесь? — Спросила девушка.

— Я никогда не смогу уйти, — отозвался Дилан. — Ты теперь от меня не отвяжешься.

— Правда? — Спросила Блисс, протягивая руки и кладя ему на плечи.

Она так надеялась! Но ничего не почувствовала. Воздух. Дилан состоял из дымки и отражений в зеркалах. Из воздуха и света. Воспоминание. Призрак.

Он был ненастоящий. Все это было ненастоящее.

— До чего же мне хочется поцеловать тебя, — прошептала Блисс, глядя в темные глаза юноши. — Но здесь ничего нет. Ты на самом деле не здесь, у меня просто крыша едет. Может, я просто придумала тебя, чтобы воображать, будто я в своем уме, — сказала она и, не сдержавшись, разрыдалась.

Слезы ручьем потекли по щекам.