Наследие

Дик поспешил убраться от капитана подальше подобру-поздорову, совершенно не желая выяснять, правду ли говорят всевозможные байки, рассказывающие о злобе и кровожадности инвазивных. Опираясь на оружие, он постарался двигаться как можно быстрее, удаляясь от импровизированной тренировочной площадки. А в ближнем эфире уже злобно гремел жуткими интонациями голос Мэрфи:

— Всем стоп! Незачет! На исходную бегом марш!!!

На четвертый день с ногой стало лучше, и Дик уже ходил, не опираясь на винтовку. Однако сильная хромота делала его непригодным для сколь-нибудь серьезного несения службы, и он большей частью занимался канцелярскими делами. Площадка в центре лагеря первого батальона, предназначенная для формирования обратного каравана, все сильнее заполнялась груженым транспортом. Ежедневно, к заходу солнца, из города приходили новые грузовики с артефактами. Дика временно определили в хозяйственный отдел штаба батальона, где сводились учетные ведомости по результатам раскопок.

Хотя город сильно выгорел за два с половиной века, надежды ученых оправдались полностью, раскопки дали ошеломляющие результаты. В ведомостях числились авиационные турбины, запчасти для техники, различные приборы, ящики с боеприпасами, до которых не добрались пожары, оружие и масса других наименований, значения которых Дик даже не знал. С авиабазы даже прикатили несколько боевых вертолетов и БМП, поставив их на трейлеры. Они были частично тронуты огнем, но специалисты рассчитывали реанимировать их по прибытии в «Гувер». Отдельный грузовик заполняли найденными медикаментами, которые собрали, планируя извлечь хотя бы какую-то пользу от давно потерявших сроки годности препаратов. Учетчики работали всю ночь, заканчивая с рассветом, и весь день Дик отсыпался, готовясь к следующей вечерней доставке.

На седьмые сутки груз из Тусона не пришел. Зато пришла шифрограмма командующего рейдом, и рота капитана Мэрфи в срочном порядке убыла в город. Вместе с ними ушли оба грузовика со сжиженным кислородом. На следующий день пришла еще одна шифрограмма, и в город убыла вторая рота. К вечеру первая рота вернулась без машин с кислородом, привезя с собой целый караван загруженного артефактами транспорта, и приказ третьей роте готовиться сменить вторую. Капитан Мэрфи, и без того не отличавшийся добротой, был настолько зол и мрачен, что все без исключения в лагере старались держаться от него подальше. Голодные и усталые солдаты, вернувшиеся из Тусона, отнекивались, не желая отвечать на вопросы, и о том, что же произошло, удалось узнать только на следующий день, когда вернулась вторая рота.

По версии медиков, широко распространенная в городе песчанка под воздействием тусонской бактерии получила неизвестную ранее мутацию. Если попавшее в воздушные фильтры скафандра насекомое погибает, теряя свою целостность, то внутрь скафандра попадает опасный токсин, содержащийся во внутренностях песчанки. И человек оказывается под угрозой неизвестного биологического заражения, вызывающего острое расстройство психики. Проблема в том, что если облако песчанки можно выжечь огнеметами, то отдельные особи практически незаметны, и отследить их невозможно. В составе каждой археологической партии и группах охраны из второго батальона уже имеется по несколько подвергшихся заражению людей. Их преследуют галлюцинации, в результате чего они ведут себя крайне агрессивно. Чтобы защитить других людей, солдатам пришлось несколько раз применять оружие на поражение. К счастью, эта болезнь оказалась не столь безжалостной, как тусонская бактерия. Многие люди оказались к ней невосприимчивы, но в целях предосторожности все работы теперь ведутся в режиме полной герметизации, на автономном кислородном питании.

На всякий случай Дика направили к медикам на сдачу крови. Те полдня мурыжили его различными медицинскими тестами, после чего заявили, что к болезни у него иммунитет, и отпустили восвояси.

Ночью он проснулся от грохота выстрелов и спросонья решил, что снова находится в атакованном лигами «Паркере». Он торопливо надел снаряжение, схватил винтовку и, спрятавшись за дверным косяком, пинком распахнул входную дверь. Дик, вспоминая действия Мэрфи, присел на корточки и выпрыгнул наружу, стремясь пройти дверной проем как можно быстрее и при этом не быть легкой мишенью. Он упал на землю, тут же откатился в сторону, укрываясь за колесами стоящих рядом грузовиков, и изготовился к бою. Однако вокруг ничего не происходило. Лагерь спокойно спал, никто не бил тревогу и не бежал отражать нападение. До Дика начало доходить, что он принял ночной кошмар за реальность, и он вылез из-под машины. Надо же было так облажаться, с досадой думал он, зло отряхивая песок со скафандра. Если кто-то заметил это нелепое представление, то уже завтра над ним будет смеяться весь лагерь. Хорошо еще, что в эту ночь все его товарищи по дому-палатке находились в карауле и внутри он был один.