Наследник

«Ну, положим, водяной я как-нибудь изображу, но работать с ним будет сущим мучением. А насчет второго?.. Надо получить стеклянную капсулу с пузырьком внутри и ровную, а также более-менее длинную опорную базу. Кстати, поверочные столы тоже очен-но даже не помешали бы. И как это все изваять? М-да, опять нарисовалась очередная проблемка».

Очнувшись, юный отрок слегка встряхнул гривой, убирая с глаз своевольную прядь, и продолжил свой путь. Его стража уже давно привыкла, что десятилетний мальчик может подолгу думать и размышлять, а те из бояр и приказных служивых, кто вольно или невольно пытался его отвлечь от этих очень полезных занятий, рано или поздно понимали, что раздраженный царевич — не самый лучший собеседник. И для самочувствия, и вообще…

Спустя почти два часа Дмитрий покинул Чудов монастырь, а вместе с ним и одного из двух своих цензоров и критиков. Первым был отец, но, хотя ему очень нравилось творчество сына (над некоторыми баснями даже хохотал до слез!..), окончательное решение по содержимому второго и третьего тома «Сказок» он отдал на откуп иерархам церкви. Вернее, первейшему из них, митрополиту Московскому и всея Руси Макарию. А уж тот постарался, чтобы в как бы былинах да побасенках, измысленных наследником престола, не было даже и тени оскорбительных двусмысленностей. Оскорбительных для православной церкви и царской власти, разумеется, — про католиков со всеми ихними сектами (протестантами, кальвинистами да лютеранами) и безбожников-басурман даже и речи не шло.

Донн, донн, донн-дилинь-дилинь-донн!..

Вот и в этот раз архипастырь своим привычно-мягким голосом намекнул десятилетнему автору о том, что «Сказ о латыньском попе и работнике его Балде» не вполне хорош. Всем ведь известно, что католические священнослужители дают обет безбрачия… В отличие от выпускников православных семинарий, кои до рукоположения в сан вполне могли обрести свое семейное счастье. Зачем смущать неокрепшие умы?

Дон-дилинь, донн, донн-дилинь-дилинь-донн!..

В общем, сама сказка осталась, но после легкой корректуры за почетное звание работодателя Балды боролись «Купец Остолоп по прозвищу Осиновый лоб», и «Жид по имени Давид».

«Симпатии отца явно будут на стороне последнего — недаром ведь батюшка специальным указом запретил торговцам, ростовщикам и прочим деятелям племени иудейского пересекать границу царства, под страхом усекновения ненужного. Макарию же этот вопрос непринципиален — лишь бы исчезли любые намеки на православных попов».

А вот «Приключения Ивана-морехода», судя по всему, застряли у владычного митрополита надолго: очень уж герой там был… Неоднозначным. В огне не горел, в воде не тонул, сабли вражеские об него только тупились, а стрелы и вовсе отлетали. К злату-серебру был предельно равнодушен (хотя при случае и не гнушался прибрать оное к рукам), зато врагов да разных чудищ-юдищ пластал мечом своим богатырским так, что корабль его большую часть путешествий должен был плыть исключительно по крови. Дважды морехода почти убивали в бою, трижды пытались казнить со всей жестокостью разные там ханы-султаны, один разок изловчились отравить таинственные недоброжелатели, но бравому воину все было нипочем: раны затворились при помощи живой воды, от казней отбили верные товарищи, а отрава не смогла пробиться сквозь стенки закаленного в долгих путешествиях желудка. Разумеется, ни один подвиг не совершался без предварительной молитвы, да и восьмиконечный православный крест, вычеканенный на зерцале сверхнадежной кольчуги скромного героя (сколько она, бедная, выдержала — никаким цельным латам и не снилось!..) тоже был важной частью его имиджа. Как и горсть родной землицы в нашейной ладанке.

«Интересно будет поглядеть, какие картинки к книге придумают на Печатном дворе».

В общем и целом, первый приключенческий роман Московской Руси производил на мозги неподготовленного читателя действие, сравнимое с двух— или трехдневным запоем, осложненным частыми ударами по голове. Одно только описание «визита» в султанскую казну при помощи самой красивой наложницы в гареме, с последующим ограблением оной… Не наложницы, конечно, — ее просто забрали с собой, так как она (вот же совпадение!) оказалась полонянкой из Руси.

Донн, донн, донн!

Слушая, как возвещают обедню колокола на звонницах, мальчик машинально перекрестился. Постоянно находясь под десятками чужих взглядов, подмечающих буквально каждое движение и даже самый неявный жест, довольно быстро вырабатываешь нужные привычки: например, постоянно держать лицо бесстрастным, показывая глазами лишь те эмоции, которые хочешь показать. Или особый шаг — будущему великому князю не пристало ходить слишком быстро. Да и слишком далеко тоже — не для того царские конюшни заведены, чтобы великий государь ноги утруждал. Обязательное благочестие, обязательная свита и охрана, непременно и только богатые одеяния и оружие, неявные, но все так же обязательные к исполнению в повседневном быту ритуалы и условности…

— Государь-наследник Димитрий Иванович, снизойди к сирым да убогим!..