Наследник

Миновав в отцовской приемной ожидающую своей очереди троицу думных бояр и особо выделив из них легким ответным наклоном головы князя Ивана Мстиславского, царственный отрок мимолетно улыбнулся. Не им, конечно, а своим мыслям: труженики думских скамей даже и не подозревали, что их ожидает по возвращении повелителя из похода на Полоцк. Для начала папа десятилетнего мальчика собирался озадачить родовитых советчиков разработкой линейки единых для всего царства пушечных калибров — дабы изменить правило, что к каждому орудию ядра куются или отливаются наособицу. Иногда бывает так, что проще найти пушку к ядрам, чем ядра к пушке! Ну а когда они справятся с порученным делом (пусть только попробуют этого не сделать!), великий государь доверит им составление Бархатных книг царства Московского, в кои повелит занести все княжеские, боярские и дворянские роды, с обязательным обоснованием их высокого достоинства.

«Ох и грызня будет! Кляузы друг на друга, горы челобитных, ворошение грязного бельишка, откапывание старых грешков и прочие мелкие радости законотворческой работы».

— Митька!..

Едва не полетев кубарем вместе с повисшим на плечах братом, наследник восстановил равновесие и возмущенно фыркнул, впрочем, тут же позабыв о своем недовольстве.

— Шальной.

— Да! Я такой!.. Пошли в казаки-разбойники играть?.. Или в салочки? Нет, лучше в отбивалы будем, двое на двое!!!

Оглядев невеликую свиту брата (в принципе все те же фамилии и роды, только представленные вторыми-третьими сыновьями), в некотором отдалении взирающую на общение двух братьев, Дмитрий с легким сожалением отказался.

— Ну-у… А почему?

Старший царевич объяснил, и младший тут же позабыл о своих играх:

— Я тоже хочу из пистолей палить. Можно с тобой? Мить!..

— А разве ты уже сделал тот урок, что я тебе задавал?

— Ну?.. Почти.

Еще раз поглядев на свиту Ивана, которая тут же опустила любопытствующие взгляды себе под ноги, Дмитрий устроил быстрый и абсолютно незаметный со стороны экзамен:

— Показывай свое «почти».

В ответ младшенький зажмурился и замер. С тем чтобы через пару минут своего непонятного стояния услышать легкое порицание:

— Плохо. Будешь лениться — тебя скоро Дуня нагонит.

— Мить…

— Что? Девчонке уступишь? Какой же из тебя тогда правитель и воин?

Надувшись и покраснев от сдерживаемых слез, восьмилетний мальчик последовал примеру свитских, уткнувшись взглядом в острые кончики своих полусапожек. А постельничие сторожа, сопровождающие наследника, еще в самом начале беседы все как один сделали каменные лица, показывая, что они не только оглохли, но еще и частично ослепли. Тем более что стражи и в самом деле мало что слышали — поэтому так и не поняли ничего, когда старший, подняв за подрагивающий подбородок лицо Ивана, спокойно произнес:

— Я тобой недоволен.

Щелк!

Уличный зевака, прильнувший к щели в ограде и получивший за то по совсем неприлично откляченному заду, чуть дернулся, проверяя бревна ограды на прочность своим лбом. Затем моментально распрямился и бочком-бочком отошел прочь, к довольно плотной толпе местных жителей.

— Ишь! Блюдет царевичеву сохранность.

— Что, отведал?

— Ой, да что там ударил-то, курам на смех — словно погладил…

— А ну, чего разгалделись? Цыц!..

Сквозь перешептывающихся зевак довольно легко (потому что те сами расступались) прошел пожилой священник. Привычно перекрестил подошедших за благословением, затем огладил длинную седую бороду и поймал взгляд одного из десятников дворцовой стражи. Впрочем, уже и не вполне дворцовой: не так давно великий государь выделил сотню самых опытных и верных постельничих сторожей, дабы те хранили покой только и исключительно старшего из царевичей.

— Сын мой, как бы мне до государя-наследника?

Внимательно оглядев просителя, десятник легко спрыгнул со своего жеребца и без малейшего пиетета перед черной рясой поинтересовался:

— Кто таков?

Ему тут же ответили, причем из подступившей на пару шагов толпы, да еще и с легкими, почти незаметными нотками осуждения:

— То настоятель храма Святой Великомученицы Варвары, отец Захарий!..

— А ну назад!

С явным намеком тряхнув нагайкой, служивый быстро вернул всех зевак на исходные места.

— Димитрий Иванович покамест занят, и допустить тебя до него никак не можно. Может, тебе сотника позвать?..

Протопоп еще раз огладил свою бороду, на краткий миг призадумавшись, — а потом согласился и на сотника постельничих сторожей. Меж тем в доме купца Суровского ряда Тимофея как раз закончилось одно событие. Неизмеримо ничтожное в масштабах всего государства, довольно незначительное для столицы и очень важное как для других гостей торговых, так и для купцов Гостиной сотни[139].

— Встань.

Хозяин дома поднялся и тут же самым позорным образом шлепнулся на лавку — ослабевшие ноги отказывались держать на весу его поджарое и жилистое тело. Проследив, как его юный повелитель вернул на стол небольшой и изрядно потемневший от времени прадедов крест, мужчина глубоко вдохнул и выдохнул, с каким-то неясным сожалением ощущая, как утихает гуляющий по венам ласковый огонь.

— Благодарю за честь, государь.