Наследник

Процесс опознания произвел на меня тягостное впечатление. Прежде всего, давила сама атмосфера. Морг — заведение довольно страшное. Царящий в его стенах тошнотворный запах способен вывести из равновесия всякого, кто оказывается здесь впервые.

Смерть не сильно изменила облик Карпычева. При первом взгляде мне показалось, что он просто крепко спит. И только когда санитар приподнял простыню, и я увидел на бледном, обескровленном, бездыханном теле известного актера уродливый порез, именуемый на судебно-медицинском языке "глубокой ножевой раной", до меня со всей очевидностью дошло, что его безвозвратно покинула жизнь.

Вот ведь оно как! Есть человек, и нет человека. Многие годы он живет, становится неотъемлемым элементом того, что тебя окружает. И вдруг, в какой-то момент, его сознание гаснет, как лампочка после щелчка выключателя. И ты явственно ощущаешь, что в этом мире стало что-то не так, и что в нем больше нет уже всего того, к чему ты привык.

Всю обратную дорогу мы с Катериной и Баруздиным хранили тягостное молчание. Подобные миссии к разговорам не побуждают. Все наше общение свелось к одному-единственному вопросу-ответу.

— А где его нашли? — спросил я.

— Рядом с оврагом, — ответил Баруздин. — В канализационном люке.

Его слова заставили меня похолодеть.

Сидевшая на заднем сиденье Катерина вздохнула и нервно повернулась к окну.

Когда мы приехали домой, я собрался с духом и подошел к комнате Радика. Дверь оказалась не заперта. Мальчик лежал на кровати и смотрел телевизор. Его лицо было страшно напряжено, и имело какой-то пепельно-серый оттенок. Вслушавшись в то, что доносилось из динамика, я понял, что сообщать ребенку мне уже ничего не придется. Он уже все знал.

— … Экспертиза установила, что смерть Геннадия Карпычева имела насильственный характер. Прокуратурой возбуждено уголовное дело по статье "Убийство". От дальнейших комментариев следственные органы пока воздерживаются…

Радик повернул голову. Увидев меня, он вздрогнул, резко соскочил с кровати и схватил стоявшую на стуле тарелку с остатками какой-то еды.

— Пошел вон!

В его взгляде было столько лютой ненависти, что я невольно отпрянул, и едва успел закрыть дверь, прежде чем тарелка угодила мне в голову. Послышался звон разбитого фарфора. Щелкнул замок.

Мне было обидно до глубины души. Я не считал, что заслужил такого к себе отношения. Я старательно пытался оправдать мальчика, отнеся его выходку на чудовищный стресс, который ему, безусловно, пришлось пережить. Но его враждебность, тем не менее, оставила на моем сердце чувствительный шрам.

Глубокой ночью мое внимание привлекли какие-то странные шаги. Они доносились из коридора. Шаги были тяжелые, неторопливые, шаркающие. Их звук медленно приближался. Мне тут же вспомнился вчерашний кошмар Катерины.

Я нервно сглотнул слюну и приподнялся на кровати.

Шаги становились все ближе и ближе. Когда они поравнялись с моей комнатой, в щелях проема мелькнул тусклый свет.

Меня пробрал мороз. Во рту пересохло.

Шаги стали отдаляться, и вскоре стихли. Я перевел дух. ПереборСв овладевший мною страх, я поднялся с кровати и выглянул из комнаты.

В коридоре было темно. Он казался пустым. Я замер и прислушался. Стояла мертвая тишина.

Вдруг справа что-то блеснуло. Я резко повернул голову. Перед моими глазами мелькнуло лицо Карпычева. Оно было огромных размеров. Его окружала какая-то бледная, полупрозрачная дымка. Через секунду оно исчезло.

Мои ноги приросли к полу. Сказать, что я испугался — это не сказать ничего. Моя душа буквально ушла в пятки. Я словно окаменел от ужаса, и, как зачарованный, продолжал смотреть в ту точку, где проявилось видение. Но оно больше не возвращалось.

В мои ноздри ударил слабый запах гари.

Призрак!…

Глава двадцать первая

С самого раннего утра дом Карпычева стал напоминать осажденную крепость. Его буквально окружили журналисты. Они просто поражали своей наглостью. Сталкиваться с репортерами мне доселе никогда не доводилось. Может, поэтому я раньше и относился к ним с доверием и уважением. Но с того дня мое мнение о них круто изменилось. Я убедился, насколько это препротивный народ.

Потерпев неудачу в попытках пообщаться с домочадцами погибшего артиста (Катерина давать интервью категорически отказалась, а Радик заперся в своей комнате, и на все обращения в свой адрес отвечал грубыми "посылами"), корреспонденты беззастенчиво стали искать окольные пути для проникновения внутрь. Походив вокруг дома, но так и не найдя ни одной щели, сквозь которую можно было бы пролезть, пишущая и снимающая братия взобралась на кузова своих машин и нацелила объективы на просматривавшийся поверх забора двор.

Бедного Ширяева, когда он, сдав смену Панченко, вышел из калитки, едва не растерзали на части. С трудом отбившись от микрофонов и диктофонов, он еле-еле унес ноги.

Катерина пребывала в дикой ярости.

— Блокада! Осадное положение! Саранча! — гневно восклицала она, кивая на окно, когда я вошел на кухню, чтобы позавтракать. — Даже шторы открыть нельзя.

Я спросил ее про Радика.