Наследник

Я еще раз посмотрел на переглядывающуюся со страхом прислугу, развернулся и поспешил обратно к себе в комнату. Надо привести себя в порядок до того, как приведут этих придурков.

Что с этими идиотами делать? Конечно, не убивать, это не враги, которым я легко пускаю кровь. Это просто мразо́та, которую требуется наказать. А еще, я больше не хочу их видеть в моем доме. Когда подошел к кабинету, перед ним в коридоре уже стояла вся эта шатия-братия. Поздоровался с Джеймсом и пригласил его зайти.

Я умостился в кресло и кивнул ключнику на стул, стоящий напротив:

— Присаживайся, в ногах правды нет.

— Господин, что-то случилось? — спросил Джеймс подождав, но так ничего от меня и не дождавшись.

— Ты мне скажи. У нас все нормально?

— К полудню соберутся все те, о ком вы вчера говорили. Я всех предупредил, — ответил ключник. — Думал, они вам доложат, но если вы…

— Я не про то. Сейчас я спрашиваю о людях, — перебил я Джеймса. — Прислуга в доме, сельчане, жители остального манора? У нас с ними все нормально?

— Я не понимаю, господин, что вы хотите от меня услышать? — честно признался ключник. — Все занимаются своим делом, работают. Налоги сдаются вовремя.

Действительно, а что я от него хочу услышать? Джеймс — бывший десятник баронской дружины, опытный и надежный. Он бы, наверное, и дальше воевал, но получил ранение и у него стала плохо действовать левая рука. Я вовремя подсуетился и захапал его себе.

Надежный? Да. А вот опыт уже специфический. Людьми руководить умеет, но управлять большим хозяйством ему никогда не приходилось. Да он даже читать-писать не умеет! Документацию вести ему Ива помогает, которая тоже грамотной стала совсем недавно.

А что делать? Где брать подготовленные кадры? Нет кадровых агентств, нет учебных заведений. Ни хрена здесь нет, только лютый кадровый голод. Я начал делать первые шаги в исправлении этой ситуации, но работы в этом направлении на многие и многие круги жизни.

Но ладно, сейчас-то я вопрос задаю по людям. Здесь-то я рассчитывал, что Джеймс «держит руку на пульсе». Уж, как минимум, за прислугой в моем доме я ожидал от него полного контроля. Или я слишком многого от него хочу? Вроде нет.

— Джеймс, оряховцы довольны жизнью в моем маноре? Они ценят то, что живут здесь, а не к примеру, в Брезне или Пожеге?

— Эээ…

— Расскажи мне, что обо мне говорят слуги? Вот те, которые сейчас стоят в коридоре? Что говорят наши сельчане? Какое у людей обо мне мнение? — мне было интересно, что он ответит.

— Я ни с кем вас не обсуждаю, господин, — обиженно ответил ключник.

— Это хорошо, молодец. Но что они говорят между собой? — ответа не последовало. — А вот это плохо, Джеймс. Ты должен владеть ситуацией. Знать, чем «дышат» наши люди.

— Позвольте узнать, что они говорили? — поинтересовался посмурневший ключник.

— Ничего хорошего, но ты можешь их сам спросить, — я криво улыбнулся старому десятнику. — Я их больше не хочу видеть, Джеймс…

— Нет, нет, убивать не надо, — уже шире улыбнулся я, глянув на выражение лица ключника. — За «длинный язык» Велико и Тихомиру по тридцать плетей, Данице — десять плетей. Накажешь их здесь, во дворе, прямо перед назначенным совещанием.

— Больше чтобы на глаза мне не попадались, — продолжил я давать указания. — Подбери им подходящую работу, но только не здесь, не в винокурне, не в сладоварне и не в мыловарне. Больше им доверия нет.

— Понял, господин. Я могу идти?

— Нет, позови из коридора этих…, — я помахал рукой, пытаясь подобрать определение проштрафившимся слугам.

Джеймс вышел из кабинета и завел в кабинет и слуг, и одного из охранников. Читать лекции я им не собирался, а лишь только объявить свое решение: что их ожидает и за что. Так как видеть мне их было неприятно.

— Вы трое: Тихомир, Велико и Даница, позволили себе слишком вольно высказываться о своем господине. За такой проступок стоит вырвать вам языки, — вся четверка слуг вместе с Милой смертельно побледнели.

Даница, закатив глаза, начала заваливаться на пол. Джеймс, не давая горничной упасть, ухватил ее за ворот платья и отвесил пощечину. Пока он приводил ее в себя, я поудобнее расположился в кресле.

— Но! Но как вы и говорили про меня, я слишком добрый, чтобы быть для вас хорошим господином. Поэтому я пока не буду вырывать вам языки. Здорово, правда?

— Простите, господин! — троица слуг рухнула на колени. — Мы никогда…

— Заткнитесь!… Пока не разрешу открыть рот, — в комнате повисла тягостная тишина, только сдавленно всхлипывала Даница. — Вместо вырывания языка, будете наказаны плетьми и пойдете вон из моего дома. И работу вам подберут другую.

— Но если я еще раз узнаю, что вы полощете своими грязными языками мое имя, — не вставая, я подался вперед. — Эти языки вам вырвут. Я сказал!

— Воин, — обратился я к охраннику. — Этих троих арестовать и закрыть в подвале, а ты лично остаешься на их охране. Ключник передаст это твоему старшему. Выполнять!

Боец громыхнул кулаком по груди, вынул из ножен меч и вывел из кабинета арестованных. А я посмотрел на оставшихся: