Наследник

Переход войска Петра Александровича Румянцева, несмотря на сопутствующие трудности, казался стремительным. Постоянные учения последних месяцев позволили достичь, пусть не идеальных, но вполне слаженных действий. Мало того, санитарные потери были столь мизерны, что списывались больше на несчастные случаи, которые бывают всегда при скоплении большого количества людей с оружием в руках. Бич же походов, когда каждый солдат в разной мере мается животом, был просто побежден. Обязательное обеззараживание воды, ее кипячение, уголь в качестве лекарства и обязательный контроль продуктов делал из похода, если бы не плохие дороги, парад от Петергофа в Ораниенбаум. И провизии было не просто достаточно, а ели солдаты от пуза. Мало того, что нормы выдачи и без того были достаточны, так и купцы Твердишев с Мясниковым предоставляли дополнительные рационы.

Кроме того, в этих переходах использовался сувороский принцип, который сейчас могли бы назвать румянцевским. Так, еще задолго до выхода, вперед, под небольшой охраной выдвигались кашевары, которые через семь верст готовили бивуаки с горячей пищей. Солдаты на этих бивуаках питались и шли далее, каждые семь верст делая привал. Потом обед и обязательный дневной сон, опять переходы. Так армия умудрялась за сутки пройти при необходимости и больше пятидесяти верст, будучи в достаточной степени боеспособной на переходе.

Начать непосредственно боевые действия планировалось именно со станицы Магнитской. Там дивизия остановилась на неделю и по окрестностям растеклись команды егерей и шесть плутонгов специальных пластунов. Зачистка местности показала, что и киргизы и разного рода разбойничьи ватаги действительно охотились на людей и имели даже свои постоянные стоянки в суточном переходе с загонами для людей.

После прихода большого отряда в тысячу яицких казаков, Румянцев двинул свое войско на юго-восток, где находились ближайшие стойбища киргизов-кочевников.

Столкновения начались уже через два дня после выхода из Магнитской. Киргизы пытались совершать неожиданные налеты на обозы и боковое охранение походных колон. Первая такая атака даже увенчалась некоторым успехом, когда большой отряд киргизов человек в триста сцепился с сотней бокового охранения из казаков и заставил тех бежать в сторону походной колоны. Вот только пушкари оказались не робкого десятка, либо достаточно профессиональны, чтобы не испугаться, а просто сделать свою работу. Пока киргизы со свистом и улюлюканьем скакали на кажущиеся беззащитными обозы, артиллеристы расчехлили демидовские пушки и успели навести пять орудий, заряженные картечью. Выстрел охладил киргизов, и они попытались развернуться, навстречу второму отряду соплеменников, который увидев успех и возможность хорошенько пограбить обозы русских, так же поспешил присоединиться к веселью. Ко второму слитному выстрелу пушек добавились штуцерники, которые продолжили дело пушкарей, и первый отряд киргизов был практически уничтожен. Второй же отряд, полагая, что находятся вне досягаемости русского оружия, остановился и начал что-то выкрикивать. Демидовские пушки были перезаряжены ядрами и киргизы были удивлены, когда по их скоплению прилетели раскаленные снаряды. Перегруппировавшиеся казаки, лихим ударом закончили это сражение полным разгромом неприятеля. Первые трофеи были получены. Между тем обнаружились и некоторые недочеты в пушках — это недостаточный разлет картечи.

Сразу же после этого инцидента все колоны были остановлены и изготовлены для новых сюрпризов, а в лесостепь отправились пластуны и разъезды казаков. Именно пластуны Его Высочества и обнаружили лагерь киргизов, в шести верстах от румянцевской дивизии.

— И вас не заметили? — спрашивал Александр Васильевич Суворов у хорунжего пластунов.

— Никак нет, Ваше Высокоблагородие, — ответил необычайно дисциплинированный для казака командир пластунов.

— Докладывай, — приказал Суворов, с интересом рассматривая героя.

Лохматая накидка с отрезками зеленой, коричневатой и желтой ткани, вымазанное сажей лицо, странный покрой формы со множеством карманов. Самый юный подполковник российской армии видел этих, как он ранее считал, арлекинов, но не в деле, а вовремя их всегда отдельных тренировок. Сейчас же оценивал и понимал, насколько такие молодцы нужны армии.

— Неприятеля три тысячи пятьсот сорок, все конные, табуны пасутся на большой площади, времени им понадобится до получаса при большой сноровке, чтобы собрать коней. Дозоры у них есть, насчитали четыре, может больше. Не светились, чтобы не спугнуть. На карте отмечен ручей и пролесок, что выводит на поле, — докладывал хорунжий под довольную ухмылку Суворова.

Молодому подполковнику настолько не терпелось доказать, что его чин заслужен, что он может побеждать, что стал нетерпеливо ходить вокруг пластуна посматривая в сторону, где находился лагерь киргизов.

— Щуркин! — кликнул Александр Васильевич дежурившего у его шатра капрала. — Пригласи господ офицеров и казацких старшин на Совет.