Наследник

Чуть позже уже жена короля — Мария Лещинская, полька, всей душой ненавидящая Россию, добьется аудиенции со своим мужем и выскажет ему свои опасения. Мария боялась усиления России и ждала позора варварской страны, за то, что та не позволила ее отцу Станиславу Лещинскому оставаться королем Речи Пасполитой. Только истерика Марии, пребывающей чаще всего в спокойном состоянии, была не нужна, король вполне был зол и сам. Людовик все еще не простил императрицу Елизавету за то, что та выгнала его блистательного посла Шетарди из России, обвиняя того в нелепом шпионаже и теперь король даст разрешение на любые козни против этой варварской страны, только кроме прямого убийства, потому как голубая кровь монарха не может пролиться.

Вот только после победы русских при Берген-оп-Зоме король уже не станет унижать восточных схизматиков, особенно при их прошении об аудиенции. Да, были допущены ошибки в интригах с русскими, а сейчас и Лестока, последнего проводника французских интересов при елизаветинском дворе, отправляют в ссылку. Есть еще вице-канцлер Воронцов, но к нему еще нужно найти подход, чтобы передать денег. А кто это сделает, если нету французов более во дворцах Петербурга?

*………*………*

Ораниенбаум, Петербург.

8 сентября 1747 г.

Как не спешил подполковник Александр Васильевич Суворов с донесением о победе в битве под Берген-оп-Зоме, соревноваться в скорости с английским фрегатом, он не мог.

Англичане узнали о победе и быстро сообразили, как одновременно и макнуть русских в их медлительность в важнейшем деле сообщения о виктории в сражении, так и предоставить, отнюдь не лишние, козыри в нелегком деле английского посла при русском императорском дворе. Поэтому, как только, через четыре дня после разгрома французов, в Ганновер пришли сведения, фрегат «Елизавета», символичное для такой миссии название, устремился в Петербург. Четыре-пять дней и корабль прибудет в столицу России, в то время, как русским понадобится около двадцати дней. И то с удачей и при условии смены коней на почтовых станциях. Не знал Александр Васильевич, что через день после его отъезда из расположения русского корпуса, к Ганноверу подходила русская эскадра с провиантом и пороховым запасом, иначе мог отправиться на самом быстром русском корабле с донесением в столицу.

Лорд Кармайкл уже ждал аудиенции у русской императрицы, когда Суворов с ротой драгун остановился на обед в трактире у Риги, чтобы, не заезжая в город, поспешить, еще до заката, добраться до следующей почтовой станции.

— Вашье импегаторское Вельичество, — английский посол Кармайкл изобразил вежливый поклон.

— Что же случилось, любезный посол, что Вы были столь настойчивы в аудиенции, — раздраженно спросила Елизавета.

Мало того, что императрица стала одеваться сразу после сна, да в такую рань. Подумать только — в два часа пополудни. Так более того, она не успела отобедать, ей даже не почесали пятки, что так любила Елизавета. Еще вчера императрица целый день не ела, так как болел живот и кололо в боку. Сегодня же, проснувшись, почувствовала себя бодро и желала отъесться за все два дня. Но, не тут-то было — по назойливой протекции канцлера Бестужева пожаловал английский посол.

— Я приньес вестьи добрые, Вашье Вельичество, — посол выпрямился и приподнял подбородок. — Русская арми одьержать викторью в Голландии и разгромьить маршала Морица.

Лорд Кармайкл чувствовал себя хозяином положения. Он знал, как щедры русские цари на подарки приносящим хорошие вести, ожидал милости и для себя. Может это будут сто тысяч рублей, что, конечно меньше ста тысяч фунтов, но весьма внушительно. Может орден пожалуют. В любом случае его работа, как посла резко упроститься. И кто знает, может случиться, пусть и краткосрочный, но фавор.

— Шельма, — чуть прошептала Елизавета, чтобы слышал только Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

— Лорд Кармайкл, мы благодарны Вам за эти вести и они действительно радостны для нас, посему пошлю письмо с благодарностью Вашему королю Георгу Второму, пусть по достоинству оценит рвение своего посла при моем дворе, — Елизавета чуть отвернулась, демонстрируя, что аудиенция закончена.

Не была русская императрица глупа, ой, не была. Все прекрасно поняла государыня, всю подоплеку рвения посла и канцлера, и уже сама щелкнула по носу англичанина. Вот пусть просит у своего короля награды за то, что не смог использовать новости, как должно и что не получил преференций.

— Виктория! — мечтательно произнесла императрица, потом, заметила, как пятится следом за удаляющимся английским послом канцлер, с не предвещающей ничего хорошего улыбкой, сказала. — А ты, Алексей Петрович, куда, шельма, собрался? Кому служишь мне, али англичанам? Привел этого посла, а в это время из корпуса спешит, загоняя лошадей, офицер с донесением. Викторию украсть решили англичане твои? Иди и узнай у посла все, что знает о баталии сей!