Наследник

Что касается нашего проекта с Иваном Ивановичем Шуваловым, то некоторые подвижки тут наличествовали. По крайней мере, почти закончилась отделка ресторанного помещения, парадной, частично казино. Здание, что принадлежало Шувалову и так блистало богатым убранством, но что-то изменять пришлось. И проблема была в том, что мы с Иваном Ивановичем, как и со всем двором, просидели до второй половины лета в Москве, когда приходилось принимать приказчиков и давать указания по делам в столице, теряя время на долгие переезды посыльных. Где телефон? Когда человеку за парой предложениями, а, порой и только за одобрением нужно ехать из Петербурга в Москву.

Глаза боятся, а руки делают и уже после Покрова Пресвятой Богородицы планируется открытие еще невиданного в мире заведения. Время выбиралось и для того, чтобы успеть поработать еще до Рождественского поста.

В крайней секретности, я консультировал своего повара и еще трех его учеников. Знал о кулинарии я много, правда практиком был никудышным, но все же некогда являлся, в том числе и владельцем ресторана. Некоторые изыски кухни, как оказалось, известны и тут. Так что пришлось вводить в практику кулинарии особенности и новаторство.

К примеру, майонез. Этот продукт я сам ел крайне редко, но не мог не отметить, что в качестве заправки соус хорош, как и для основы других соусов. Как я надеялся, продукт понравится, Бернхольс оценил, даже мой егермейстер Бребель с удовольствием поедал новшество, а он еще тот сноб. Вводил я в меню и «сельдь под шубой». Сама по себе селедка ценилась на столах аристократии, как дань, в том числе и Петру Великому и некому демократизму продукта, ну а остальные ингредиенты не противоречили уже и русскому аристократизму.

Самым продуманным меню предполагалось «гвардейское», где упор сделан на стейки, зразы, котлеты-шницели, котлеты «по-киевски» и «пожарские». Десерты представлены будут тортом, который был не чем иным, как «Наполеоном», но не имеющий пока собственного русского имя, эклерами с начинками, так же, предполагается и фондю с экзотическими фруктами из оранжерей Шуваловых.

Еще когда моя бывшая супруга только увлеклась ресторанным бизнесом, я, тогда очень основательно изучающий всю подноготную предстоящего дела, нанимал специалистов по истории кулинарии в качестве репетиторов. И все блюда уже сейчас и их производные для будущего ресторана выбирал по трем параметрам: цена, чтобы не сильно высокая; простота изготовления, по крайней мере, доступное в этом времени; подозрение на элитарность, чего можно добиваться и эстетическим составлением блюд. К этому коктейлю прибавляется еще предыстория каждой строчки меню, чаще выдуманная, но красивая.

Мне предоставляли больше свободы действий, уже не чувствовался тотальный контроль, Брюммер примолк и уже отправился в Голштинию, воспитатель Чернышов исчез, другой воспитатель — Репнин занят своими делами, Штеллин уже не столько учит, сколько общается со мной. И я использовал свою относительную свободу по полной, понимая, что после женитьбы времени на дела станет меньше.

Потому и в Москве и после, в Петербурге, я то и делал, что работал. Не было ни одного зря потраченного часа. Сон и отдых были дозированы только для того, чтобы восстановится. Утром зарядка с пробежкой, обед из сложных углеводов, яйца, курица, кофе. Потом работа с документами — в моем случае записи рекомендаций по управлению рестораном и казино, отелем. Силовая тренировка или фехтование, потом плотный обед, дневной отдых с чтением книг, дальше полдник из фруктов или немного творога, потом вечерняя силовая тренировка, верховой езды, или отработка техник рукопашного и оружного боя. Вечером снова работа с документами и музицирование. При хорошей погоде, прогулка с собаками в парке.

На такой режим выйти я смог неимоверными усилиями только перед свадьбой. Да, часто приходилось кроить свои планы, чаще из-за вечерних развлеченями в виде театров или балов, реже из-за посещений меня разными сильными мира сего. Молитвы, службы и общение с Симоном Тодорским также нарушали режим, но я старался все же сильно распорядок не менять.

Был у меня и грешок, или даже грех. При том, надеюсь, о нем никто, ничего и никогда…

Я стал быстро определять, когда именно меня слушают и за мной наблюдают, поэтому знал, что были и часы и даже дни, когда слежки не было. А зачем шпионить, когда встречи проходят чаще всего в саду, а комнаты стали личным пространством? И тут, в какой-то момент я понял, что мужское начало захватывает и мозг, да и другую часть тела. Тренировки уже не помогали и либидо перло наружу, когда я замирал взглядом на декольте любой дамы. Начал плохо спать, да и сны такие…