Наследник

Но, конечно же, я включил, глупого мужа, для которого беременность жены являлась неожиданностью. Вполне искренне я старался еще больше уделить внимания Екатерине, «гасил» вкусняшками взрывы эмоций, преподносил цветы, подарил красивое сапфировое украшение. Главным же подарком было то, что я окончательно закрыл все долги и жены и ее матери. Да и от себя лично увеличил содержание Екатерины с полагающихся тридцати тысяч в год от тетушки, до ста тысяч в год. Единственное, что просил, быть чуть скромнее, чем Елизавета в богатстве убранств туалетов, чтобы не провоцировать неудовольствие императрицы.

Двору мы сообщили, что ждем ребенка, только к концу августа на годовщину нашей свадьбы. Был устроен прием в Петергофе, где принимающей стороной были мы с Екатериной, а императрица в качестве самой почетной гостьи. Тогда я и прочитал пушкинскую «Полтаву» именно тот отрезок, что знал. Ломоносов прислал мне рукопись с его пометками — он нашел некоторые ошибки стихосложения. Еще раз для восприятия — ошибки стихосложения у Пушкина! Я был поражен, но не стал спорить. Между тем, ученый сказал, что некоторые свои постулаты в литературе пересмотрел именно благодаря мне, то есть неведомому всем людям этого времени Пушкину.

Елизавета была впечатлена виршем, особенно расчувствовалась после того, как я сказал, что в тот славный год у России было две виктории: полтавская и рождение Елизаветы и оба были великим благом для Отечества. За такое сочинительство моя личная казна пополнилась на пять тысяч рублей от расчувствовавшейся дочери Петра. Пусть и не существенные деньги, но одномоментно получить больше оклада полковника гвардии за два года, или оплату труда академика за три года, очень даже неплохо.

После приема мне пришлось вновь окунуться в дела, так как ответственные за многие направления люди, имеющимися у них средствами и возможностями, не справлялись с поставленными задачами.

Так, прибыло пополнение из нового рекрутского набора в Первый Воронежский егерский полк, который уже реорганизовывался в два полка, пусть еще не полной комплектации. Расселение людей, создание полковой кассы, поиск офицеров, оружие, обмундирование — много чего, с чем не справлялась, пусть и опытная и старательная команда егерского полка.

Денег егерям отсыпал, комплекты новой формы с шинелью и валенками, как революционными новшествами, как и «богатырками-буденовками» предоставил по численному составу, недешево это обошлось мне на текстильных фабриках Петра Ивановича Шувалова.

Я посчитал, что форма российской императорской армии варианта 1917 года, в которую большевики одели формирующуюся Красную Армию, может своей сказочной экстравагантностью немного нивелировать то недоумение, которое будет вызвано введением шинелей и болотного цвета формы. В этом времени красная форма пехотных частей англичан считается красивой и правильной, яркая сине-желтая шведов и пруссаков — так же визитная карточка Фридриха. Русская форма в зеленых тонах была менее яркой, но недостаточно, чтобы сбивать прицел противнику, к примеру, в поле или лесной зоне. Но я был готов к критике настолько, что просто решил ее игнорировать. Достаточно было убедить своих командиров, что попасть в яркий мундир англичанина намного проще, чем в одетого в нейтрального цвета одежду русского солдата.

Другой проблемой, которую целиком на меня кинули, стали гольштейнские, и не только, переселенцы. Европа полыхала войной, пусть еще предстоит в недалеком будущем более кровопролитная бойня, но и сейчас хватало людей, которые искали убежища. Когда уже многие семьи отчаялись, а вольный город Киль объявил, что больше людей не в состоянии принимать, жители Голштинии узнали, что их зовут в варварскую страну и обещают кров, работу и еду. Оказалось, что этого уже не мало.

Я же еще через Евреинова просил англичан, которые торговали с Россией, чтобы те приглашали к нам моряков и солдат. За каждого человека обещал плату в рубль, а, если рекрут еще и имел специальность, будь то морскую, или сухопутную, то и по две полновесных монеты дам. В Англии идет уже на спад жестокое противостояние властей и якобитов, которые жаждали посадить на трон короля из Стюартов. Это движение переросло в национальное противостояние англичан с шотландцами и ирландцами, поэтому в английском флоте сейчас серьезное брожение. Оттуда и хотелось бы заполучить многоопытных моряков, что и до Америки и до Индии хаживали. Вот при всем моем уважении, но русский матрос здесь и сейчас проигрывает английскому. Уже потому проигрывает, что из лужи в Балтийском море русские корабли и не выходят почти что, если только не сообщаются с Архангельском.