Наследник

И вся эта свора устремляется в Россию, в основном в Петербург. Конечно, на меня возложили заботу о голштинцах, но к ним примешивают толпу иных, рассуждая «а кто разберёт тех немцев». Этими вопросами пока занимается Миних и я озадачил Бернхольса они и будут заниматься проблемой переселения и строительства временного жилья, пока Христофор Антонович не отправится в к горе Магнитной, чтобы там проинспектировать крепость и наметить строительство других опорных пунктов обороны. Те богатства должны разрабатываться и горе тому, кто решит озорничать на Юге Урала.

Всего из Голштинии прибыло без малого двадцать тысяч человек за полгода и это очень много. Да, среди этой массы вполне немало нужных людей. Получается даже укомплектовать из голтшинских переселенцев формирующуюся дивизию докторами после того, как они пройдут курсы у медиков егерей, те уже используют хлебное вино или уксус и чистят раны. А так же следят за санитарией, принимают карантинные меры и понимают пользу применения сублимированного угля при кишечных инфекциях.

Были среди голштинцев и представители других профессий — мельники, кузнецы, лавочники, ткачи и портные, кожевенники, плотники. Тут сложнее, но не думать же обо всех наследнику престола российского. Мое дело создать систему и дать денег. Я так и поступил. Теперь все беженцы, конечно, без принуждения и обязательности, поступали в распределительные лагеря, где осматривались врачами, получали временное жилище и питание, демонстрировали свои умения, если того требовалось, после распределялись в Люберцы к Абрамову, который там немало мелких производств осваивает. Кого и на сахарные заводы отправляли, часть шла на работы по строительству военных городков. Образованные учат в этих лагерях более-менее образованных, пытаемся вычленить способных, чтобы позже реализовать ряд проектов по учебным заведениям для иностранцев, пока их поток большой. Благо, Бестужев исполняет мои пожелания по чуть ли не насильственному перемещению профессорского состава Кильского университета в Россию. Пока часть из них живет в реквизированном доме Миниха на Васильевском острове. Часть беженцев рекрутируем и в армию, признаться — большую часть.

А вокруг сплошной бардак… Кстати, я был шокирован — в России, не знаю как у других, нет понятия государственного бюджета. Спроси хоть кого из приближенных к императрице, сколько государство зарабатывает и тратит, и все цифры будут с потолка и у каждого чиновника разные. Ни планирования, ни отчетности. Вроде бы Миниху приписывают слова о том, что Россией управляет лично Бог, иначе невозможно понять, как она существует. Частично, верю, что это так.

Пятого сентября вечером в Ораниенбаум прибыли на захудалом выезде и без сопровождения два моих старинных товарища. Ну, как моих — друзья детства Карла Петера, но привязанность к одному из прибывших я испытал настоящую. Это были Христиан Август фон Брокдорф и камер-юнкер Адлерфельд. Из нахлынувших воспоминаний, я ощутил обиду на Брокдорфа, что тот не поехал со мной в Россию, что оставил наедине с диктатором Брюммером. Теперь же я совладал с эмоциями и не стал сразу же выказывать свое благоволение к голштинцу.

Передом мной стоял рыжий, из-под парика виднелись волосы, высокий, с маленькими, впалыми глазами, мужчина, и источал радость от встречи.

— Я так же рад видеть Вас, Брокдорф, но намерен спросить. От чего Вы только сейчас соизволили прибыть ко мне? — сказал я вынужденно на немецком языке, некоторая неприветливость обращения смела улыбку с лица Брокдорфа.

— Ваше Высочество, я следом за Вами устремился в Россию, но обер-гофмаршал Брюммер выпросил у вице-канцлера Воронцова бумагу, чтобы меня развернули в Риге и не пустили далее, в Петербург. Я был вынужден вернуться в Киль [исторический факт]. Теперь Брюммер сбежал, говорят, отправился к Вашему дядюшке — королю Швеции и я тут, пред Вами, — Брокдорф изобразил поклон, чего в нашем общении ранее не наблюдалось.

В моем детстве этот персонаж играл большую роль. Не имея друзей и даже приятелей, я принимал за таковых личностей, похожих на Брокдорфа. Меня могли унижать, как это сделала некогда мать, казалось бы друга Христиана Августа, могли меня и игнорировать, подшучивать. Теперь же я наследник российского престола и вот он, Брокдорф, готовый верой и правдой служить. А готов ли?

— Милостивый государь, сегодня прошу Вас быть моим гостем, вам подготовят покои. Завтра же, если желаете мне служить, последуете в лагерь, где обретаются наши соотечественники из Голштинии и проконтролируете, чтобы у них была крыша над головой и еды предостаточно, кабы не издохнуть от голода. Даю Вам две тысячи рублей на сие. После отправитесь в Москву с таким же поручением, далее в Нижний Новгород. Ваши задачи помочь выявить ремесленников, рекрутировать моряков и солдат, кто вообще имеет понятие о службе и морском деле. Справитесь, будут еще важные поручения, — сказал я и показал рукой следовать за мной.