Наследник

– Не чудно, а очень даже разумно. Страус птицы мясистая и с перьями, – с глубокомысленным видом возразил Перфильев. – Весит не меньше барана, и яйца у нее – во! – Он изобразил руками нечто размером с футбольный мяч. – Я так понимаю: если уж сделался человек гусезаводчиком, то все равно должен расти над собой и двигаться по пути прогресса. А это значит – больше мяса, больше молока и пуха! В общем, от гусей к индюшкам, от индюшек к страусам.

Асфальт кончился, началась грунтовка, по обе стороны которой лежали каменные россыпи с торчавшими меж серых и коричневатых глыб кустами. Тракт, однако, был ухоженным и наезженным, без ям и колдобин, с примыкавшими к нему тропинками: одни уходили в заросли шиповника и акации, другие извивались среди камней, взбегали на склоны слева и справа от дороги и пропадали за изрезанной линией утесов. Откуда ни возьмись навстречу выпрыгнул ручей, забурлил шагах в двадцати от обочины, превратился через пару километров в мелкую быструю речку; солнечные лучи играли в воде, серебрили прозрачные струи, галька поблескивала голубыми и розовыми огоньками. Потом дорога пошла вверх, горные склоны придвинулись к ней, стали голыми и обрывистыми, речка сузилась и потемнела – нависшие над нею скалы закрывали солнце.

– Кажется, ущелье, – произнес Рудик, сбрасывая скорость. – Старик о нем говорил.

– Хорошее место для засады, – добавил Перфильев и потянулся за автоматом. Однако не успел он просунуть ствол в окно, как откуда-то сверху раздался окрик:

– Трр! Тормози, приехали!

Приказ подтвердила пулеметная очередь – пули звонко зацокали по камням в метре от бампера «ЗИМа».

– Это что ж такое получается? – возмущенно фыркнул Рудик. – То деревья поперек дороги, то из пулемета шпарят! Прямо кино, «Белое солнце пустыни»!

– Увидишь Джавдета, не трогай его, мне оставь, – сказал Каргин и вылез из машины.

– Кто такой? – крикнули из-за скал.

– Гости. К Азеру Федору Ильичу.

– Не ждет он гостей. Поворачивай, чуян,[21] пока башка целый!

– Мы дорогие гости, – пояснил Каргин. – Я сын его друга и сослуживца.

Наверху замолчали, потом с трехсекундными паузами громыхнули три выстрела.

– Карабин, – со знанием дела заметил Перфильев. – СКС-45,[22] калибр семь шестьдесят два. Древняя штука, однако надежная. Не в нас стреляют, сигнал подают.

Наверху затихло, но минут через семь-восемь в дальнем конце дороги послышалось громыхание и навстречу «ЗИМу» выехал бульдозер. Нож его был приподнят, кабина обшита стальными листами, и справа торчал из нее внушительный ствол, не пулемет, а что-то вроде РПГ-7,[23] полностью снаряженный и готовый к действию. Бульдозер остановился на расстоянии прицельной стрельбы, ствол дернулся и замер, уставившись «ЗИМу» прямо между фар.

– Серьезный знакомец у твоего батьки, прямо на танке разъезжает, – сказал Перфильев, тоже выбираясь из машины. – Ты, Леха, сделай что-нибудь, а то нас в клочья разнесут.

Каргин двинулся к бульдозеру с поднятыми руками.

– Стой, где стоишь! – громыхнул густой бас. – Что-то мне рожа твоя знакома, парень… Ты как отыскал меня? И сам откуда? Не из налогового департамента? А может, из земельного? Тогда поворачивай оглобли! Тут я – туран-баша!

– Алексей меня зовут, сын генерала Каргина, с которым вы в Панджшере воевали, – представился Каргин. – С приветом к вам от отца и от Нияза Бикташева. Бикташев нам дорогу и показал.

– Это другой разговор. – Нож бульдозера опустился, дверца приоткрылась и на землю спрыгнул человек в туранских шароварах, халате и мягких сапожках. Был он лет шестидесяти, дородный и рослый, с могучими грудью и плечами и бритым загорелым лицом. Пухлые губы, серые навыкате глаза, рыжеватая, без седины шевелюра, внешность добродушного медведя… Взгляд, однако, был острым, как у снайпера в поисках цели.

– Значит, ты сынок Николая? – прогудел Азер. – Масть светлая, но чем-то похож… я и вижу, как будто знакомый, и выправка отцова… Офицер?

– Капитан в отставке. Служил в спецподразделении «Стрела», потом во Французском Иностранном Легионе.

– А этот кто? – Азер вытянул мощную руку к Перфильеву.

– Влад Перфильев, тоже капитан и тоже из «Стрелы».

– Так ее, я слышал, расформировали.

– Мы все равно из «Стрелы», – упрямо повторил Каргин.

– Что ж, преданность флагу, даже потоптанному, заслуживает уважения. Шагай сюда, капитан Перфильев, – полковник помахал Владу. – Пешком пойдем, тут недалеко, а техника пусть в авангарде едет. Ты, Алексей, про отца расскажешь, пообедаем, выпьем, хозяйство мое посмотрите… Надеюсь, с ночевкой ко мне? Гость в дом, бог в дом… конечно, если гость желанный.

– С ночевкой не получится, Федор Ильич, – сказал Каргин. – В шестнадцать ноль-ноль должны быть в Армуте.

– Ну, а сейчас одиннадцати нет. Успеем хотя бы за столом посидеть. – Азер повернулся к бульдозеру и рявкнул: – Гришка! Домой гони и скажи матери, чтобы в беседке на стол собирала! Как для командующего округом – индейка, форель, фрукты, вино! Живо!