Наследник

— Ого-го! Извините, друзья хорошие, но я здорово зарапортовался. А ведь мне сегодня ночью

дежурить в редакции. "Правда" — превыше всего!

Кольцов стал торопливо прощаться, пожимая всем руки:

— Оревуар! Ауф-ви-дерзейн! Адьос!

Виктор решил проводить его до машины. Они вместе добежали до гаража, Кольцов сел за руль,

опустил ветровое стекло и протянул руку:

— До свидания,

достопочтенный Витька Франклинович. Сооружай свои громоотводы и вырывай скипетрыу

тиранов! В следующий раз я обязательно расскажу тебе о своем друге старике Тюрго. Будь здоров и

не кашляй...

* * *

Вскоре Михаил Кольцов .уехал в Испанию и Виктору больше никогда не довелось увидеть

полюбившегося ему дядю Мишу. .

* * *

Георгий Николаевич Дружинин уже полтора года был директором завода. Он был поглощен

работой. Целые дни, а нередко и выходные, проводил на заводе. Это отвлекало его от тягостных

мыслей. Аресты не только продолжались, но приобретали еще более массовый характер. "Когда же

окончится эта страшная вакханалия? — мучительно думал Дружинин, — ведь если Сталин поставил

перед собой цель — любой ценой уничтожить своих потенциальных соперников, то он уже достиг ее.

Троцкого изгнал, Зиновьева и Каменева уничтожил, Бухарина и Рыкова вывел из Политбюро и ЦК.

Чего же он теперь добивается?

Размышляя о том, что происходит, Дружинин пришел к выводу о том, что массовый Ленинский

призыв в партию двадцать четвертого года на деле оказался той питательной почвой, на которой,

вопреки Ленинскому завещанию, состоялся теперешний Сталин и его режим. Дружинин был живым

свидетелем того, как Сталин хитро, умело и расчетливо разгромил по очереди "левых" и "правых",

причем, ихже собственными руками. А затем, не менее расчетливо, заменил их сторонников в центре

и на местах своими выдвиженцами из числа молодых коммунистов Ленинского призыва, мало

искушенных в политике.

Он вспомнил свой давнишний разговор с одним рабочим, членом партии Ленинского призыва: —

Все эти оппозиционеры — одного поля ягодки, — сказал рабочий со злостью, — или сынки дворян,

или бывшие студенты. — Но ведь и Владимир Ильич был из дворян, — сказал тогда ему Дружинин,

— да и не он один, а многие видные революционеры вышли из дворянского сословия. — Ты Ильича

не трожь, — нахмурился рабочий, а другие — гнилая интеллигенция. Вот товарищ Сталин — другое

дело, он наш, сам из народа, его отец сапожником был. Потому он и стоит так за рабочий класс и

трудовое крестьянство.

* * *

Дружинин потерял надежду на встречу с Яном: "Не хочет встречаться, — думал он, — понимает,

что закидаю вопросами, которые мучают не только меня...". Но однажды, летней ночью тридцать

седьмого Ян приехал.

Они были знакомы много лет, с декабря двадцать второго года. Ян пришел тогда со своей

семнадцатилетней сестрой Аней на новогодний вечер в Военную Академию Красной Армии, где

двадцатитрехлетний Георгий Дружинин учился на втором курсе. Красивая черноволосая девушка с

длинной пышной косой и застенчивой улыбкой сразу покорила сердце бравого слушателя. А после

того, как они легко и весело пропорхнули вальсом, он твердо решил немедленно просить у ее брата

руки юной красавицы, что и сделал с присущей командиру Красной Армии решимостью тут же, на

новогоднем балу. Брат ее рассмеялся, сказал, что готов поверить в любовь с первого взгляда, но для

начала пригласил его заходить к ним в гостиницу "Метрополь". Георгий Дружинин стал частым

гостем у них в "Метрополе", который назывался тогда "Вторым Домом Советов" и служил временным

пристанищем для многих семей сотрудников Совнаркома.

* * *

... Открыв дверь и увидев Яна, Георгий радостно воскликнул:

— Ян?! Неужели приехал?! Я-то грешный подумал, что ты позабыл наш адрес.

Снимая фуражку и габардиновый плащ, Ян негромко сказал:

— Извини за поздний визит. . И не надо никого будить, пусть спят, я ненадолго...

— Тогда давай обоснуемся на кухне, — вполголоса предложил Георгий.

Ян утвердительно кивнул. На кухне они уселись за стол и некоторое время молча разглядывали

друг друга.

— А ты стал почти седой, — проговорил Георгий.

— Да и ты не очень помолодел, — сказал Ян и положил руку на его плечо.

— Выпьем по рюмке за встречу? — спросил Георгий.

Ян отрицательно покачал головой.

— Ты же знаешь...

— Тогда чаю.

— Чаю давай и покрепче.

Чай пили вприкуску. Ян сказал:

— Крепкий. Кто заваривал, Аня?

— Ян, не томи душу, — не выдержал Георгий, — объясни, ради всего святого, что происходит?

Новый Термидор?

Ян помолчал, отпил несколько глотков:

— Отвечу тебе на это словами Сталина. Помнишь его беседу с немцем Эмилем Людвигом? —

Георгий кивнул головой. — На вопрос, можно ли провести параллель между его деятельностью и

реформами Петра, он ответил, что всякие исторические параллели сомнительны, а данная —

бессмысленна.

— Тогда, в чем же дело? Неужели вся старая ленинская гвардия... Скажи честно как коммунист

коммунисту!

Ян медленно сказал: