Наследник для авторитета

И доктор, кинув напоследок тревожный взор в мою сторону, вынужденно удаляется. А я смотрю ему в спину с тоской. Думаю, он бы мог мне помочь.

– Хаят поможет тебе одеться, – говорит мне Шамиль, помогает встать с дивана, подталкивает в спину, – паспорт твой у меня, жду внизу.

– Куда мы едем? – спрашиваю, догадываясь, впрочем, и без его ответа.

– В клинику, тебя осмотрят более квалифицированные специалисты, – морщится, неприятно ему было присутствие постороннего, – и сделают УЗИ, хочу посмотреть на своего сына.

– Неизвестно еще, родится ли мальчик, это может быть и девочка, – парирую, недовольная тем, что даже в этом вопросе он хочет все контролировать.

Ощущаю себя мухой в паутине, где огромный жирный паук раскрыл свои жвала и готовится меня поглотить.

– В моем роду рождаются только мальчики, – с заминкой говорит, но уверенно.

Фыркаю от смеха, всей душой желая в этот момент, чтобы родилась девочка. Ему назло. Но потом отбрасываю эти мысли из головы. Поглаживаю животик, шепчу малышу, что буду рада ему в любом случае. Хаят приходит спустя минуту, как только я вхожу к себе в комнату. Она молчит, я тоже, что нас обоих полностью устраивает. Достаю свои собственные вещи, пытаюсь надеть джинсы и толстовку, вот только все это мне уже мало, да и не предназначено для беременных.

– Господин Шамиль распорядился о покупке для Вас гардероба, – после недолгих наблюдений за моими потугами произносит домработница, – я подобрала все на свой вкус и в соответствии с традициями.

Она открывает дверь, которая раньше была заперта, и заходит внутрь. Я иду следом и ахаю, это же целая гардеробная. Справа развешаны платья, слева обувь, все, как из модных журналов, что так любила смотреть Вера.

– Думаю, это платье подойдет, – отвлекает меня от печальных мыслей о сестре Хаят.

Она протягивает мне что-то серое, закрытое с головы до пят. Смотрю на вешалки и с тоской констатирую, что там все такое – черное, серое и приглушенных тонов.

– Ваш вкус? – не могу сдержать в голосе язвительности, уж больно похоже это все на одежду монахинь.

Кажется, даже пуритане одеваются повеселее.

– Вы находитесь в доме Шамиля, сына Саида Галаева, – гордо задирает ханжа подбородок, – у Вашего народа, может, и принята распущенность, – беглый взгляд на живот, – а у нас же в чести – скромность и невинность девушки. Впрочем, кому я говорю…

Женщина поспешно удаляется из комнаты, оставив меня стоять с открытым ртом. Я глотаю воздух, не ожидая, что она накинется на меня с такими претензиями, даже сказать в ответ ничего не смогла. Наклоняю голову и прислоняюсь к стене, еле сдерживаю слезы. Внутри засел ком обиды, мешающий дышать, приходится пару раз прокашляться.

– Ненавижу, – шепчу в пустоту с решимостью, стискивая кулаки у груди, – ненавижу!

Глава 12

Клиника, в которую меня везут, явно элитная, для сильных мира сего. Совершенно другой уровень обслуживания. Все чуть ли не в рот Шамилю заглядывают и в ноги почти что кланяются. Либо у них ко всем такой подход, либо, что более вероятно, Галаев для них – человек опасный и требующий должного внимания. Все анализы я уже сдала, так что по прихоти отца моего ребенка теперь нам должны определить пол.

– Проходите сюда! – звонким и радостным голосом говорит медсестра в чисто белом отглаженном халате, без единого пятнышка и складки.

В глаза мужчине не смотрит, взгляд только четко в район подбородка. Что удивительно, не флиртует и не пытается привлечь его внимание. Я думала, что он – лакомый кусочек для многих, но стоящей у двери кабинета девушке, видимо, как и мне, нет никакого дела до этого. Утешает, но слабо, ведь она, в отличие от меня, пока что успешно не привлекает к себе опасное внимание. Первыми внутрь заходят двое бравых парней. Охрана.

– Чисто, – рапортуют своему начальнику после тщательного осмотра помещения.

Мы заходим, я ложусь на кушетку, Шамиль стоит рядом, и без того нервируя меня своим близким присутствием. Тяжелая аура человека, любящего и привыкшего властвовать, заставляет людей прогибаться, и меня корежит рядом с ним.

– Ну, мамочка, – улыбается заходящий врач, – что там у нас?

Не успеваю я и рта открыть, как мой спутник первым берет слово. Мне остается лишь удивленно пялиться на него. Не ожидала, что он настолько хорошо осведомлен и о беременности, и о моем состоянии. Это тревожит, плохой знак, который означает, что в отношении ребенка он настроен серьезно, и для него это не прихоть и не блажь. Такой не отпустит и будет брать след всегда, даже когда я сбегу. По итогу, со мной никто беседу не ведет. Все происходит так, что разговаривают двое. И когда моего живота касается прохладный гель, мужчина в нетерпении постукивает ногой по полу.

– Что там, доктор? – не выдерживает молчания Шамиль.

– Все хорошо, – спокойно отвечает Геннадий, читаю я на бейдже его имя.