Наследник для авторитета

– Шамиль Саидович, – неожиданно робкий голос Хаят, – госпожа Ажар отдохнула и желает увидеть детей.

Мужчина слегка поворачивает голову и смотрит недолго на все еще закрытую дверь. Вижу, как один раз ручка двери дернулась, намекая, что с той стороны хотят прорваться в комнату, но она закрыта.

– Сейчас, – отвечает Галаев и отодвигается от меня, идет в сторону двери и открывает ее.

За его спиной мне пока не видно, кто еще стоит в коридоре, но затем он делает шаг влево и моему взору предстает его мама. Работница остается снаружи, бабушка же моих детей заходит внутрь, даже не обращая внимания на нас. Целенаправленно идет к кроватке. И выражение лица такое одухотворенное и теплое, что мне даже становится немного стыдно, словно я краду у нее кусочек счастья. Но быстро выбрасываю всю эту чушь из головы.

– Мои крошки, – шепчет она, прижимая руки к стенкам детской кроваточки.

Любуется, затем наклоняется и целует каждого младенца в лобик.

– Сын на тебя похож, Шамиль, прям вылитый ты в детстве, – поворачивается к своему продолжению и мне даже видно, как она промачивает уголок глаз своим рукавом.

– В этом возрасте ничего не понять, – хмурится мужчина, но я вижу, как грудь сразу становится колесом, а губы слегка дергаются, словно сдерживает улыбку.

– Как зовут? – спрашивает она у него, на меня особо не смотрит.

Но не фыркает, и то ладно.

– Руслан и Альфия, – решает подойти ближе Шамиль и берет на руки проснувшуюся дочь.

Она капризно захныкала после сна, но в руках своего отца успокоилась, словно ощутила тепло его тела. Малышка причмокивает губками. Видно, что хочет кушать. Но я не решаюсь подать голос, все внутри меня заледенело на время, погрузилось в стазис.

– Руслан? – голос у Ажар недовольный, – мы с отцом хотели назвать Ситор.

У Галаева приподнимается бровь, выдавая его скептическое отношение к их желаниям. Непроизвольно и вслух у меня вырывается смешок, чем я привлекаю к себе внимание этих двоих.

– Алю пора кормить, – протягиваю руки в своей девочке, пользуясь моментом, раз уж попала в поле их зрения.

Не хочется вставать между молотом и наковальней, так что, устроив на руках дочь, отхожу к кровати и выжидающе смотрю на посетителей. Глазами намекаю, что мне жизненно необходимо остаться наедине с детьми. Все же процесс кормления весьма личный и интимный.

– Я пойду, – поджимает губы старшая женщина, лишь украдкой бросая взгляд на девочку.

Все ее внимание сосредоточено в основном на внуке. В комнате звенит гулкая тишина, только слышен глухой стук каблуков по ковру. Дверь закрывается с той стороны, и мы с Шамилем произносим одновременно.

– Я буду присутствовать! – настаивает он.

– Почему такое отношение к Але? – вопрос, который меня беспокоит.

Затем мы оба молчим. Он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица, никак не комментируя происходящее. Малышка смирно лежит и никак не выказывает своего недовольства, что ее кормление чуть откладывается. Боже, какой тихий ангелочек…

– Мальчик – наследник, – говорит он, словно оправдываясь передо мной.

Я молча сажусь на кровать и, выжидательно смотря на Шамиля, намекаю глазами, что ему следует уйти или хотя бы отвернуться.

– Может, оставишь нас одних? – поджимаю губы и говорю вслух, не понимая его твердолобости.

– Я буду смотреть, Альфия – моя дочь, – твердо, жестко, непримиримо.

Всем видом дает понять, что будет стоять на своем. И тут дочка подает голос и жалобно хныкает, так что я больше не обращаю на него внимания. Глажу Алю по головке и с любовью наблюдаю, как она жадно пьет молоко. Только нутром чувствую, как он смотрит, ни на секунду не отрывается. И тут я поднимаю на него взгляд, чуть не отшатываюсь от неожиданности.

Встречаюсь с его темным и тягучим взором, в котором вижу отражение его желания и каких-то неведомых эмоций, не в силах прочитать их до конца. Наши взгляды встречаются на миг. Казалось, что время замерло, и мы остались один на один, и никого вокруг.

– Все, – хриплым голосом говорит он и опускает глаза ниже, на ребенка.

– Что? – голос у меня приглушенный, не могу с собой совладать.

Боюсь, что выдам то, что ему знать не положено. Следом за ним смотрю вниз и ахаю. Дочка оторвалась от кормления, так что мужчине видна вся моя грудь. Резко отворачиваюсь корпусом, оказываясь к нему спиной. Сзади слышится легкий смешок, а затем удаляющиеся мужские шаги.

– Отдыхайте, – раздается его бас, пробирающий до мурашек.

Спокойно и облегченно выдыхаю только тогда, когда слышу легкий хлопок закрывающейся двери.

* * *

Шамиль

Тело напряжено, каждая мышца натянута, заставляя меня сжимать кулаки. В штанах тесно, но возможности сбросить напряжение с объектом своего вожделения не предвидится, так что прислоняюсь лбом к стене и стискиваю челюсть. Достаю телефон и набираю знакомый номер.

– Кто сегодня выступает? – спрашиваю у Доронина, своего компаньона по многим сферам бизнеса.

– Глыба, – даже сквозь трубку слышна ухмылка, – решил тряхнуть стариной?

Разминаю шею, предвкушая, как смогу размяться.

– Вечером буду, – ставлю друга перед фактом, чтобы внес меня в список.

– Понял, – отвечает он, и мы прощаемся.