Наследник для авторитета

А что он хотел? Что доставит мне удовольствие, и я тут же брошусь в его объятия, забыв все то зло, что причинило мне его окружение? В груди щемит, настолько сильно мне хочется прижаться к нему и больше не знать невзгод, но умом я понимаю, что нужно быть сильной и ставить себя сейчас, пока он мягкий, как пластилин. Иначе вся жизнь наша будет состоять сплошь из угроз и его рычания.

– Госпожа Эльвира, – подрывается со своего насиженного места Фаина.

Вид у нее усталый и заспанный, от чего мне становится ее жаль. Хороша же из меня мать, что полностью сбрасывает детей на помощницу.

– Поспи, Фаина, я сама с детьми побуду, – решаю сегодня весь день посвятить своим близняшкам.

– Ох, я не могу, – мягко возражает она и встает, поправляет свое помятое платье.

Под глазами у нее синяки, лицо серое.

– Почему? – слегка хмурюсь, не понимая причины.

Не убьет же ее никто. В конце концов, она не рабыня, а нанятый работник.

– Нужно приготовить завтрак, обед еще, – говорит она, вызывая у меня еще больше вопросов.

– Для этого есть повара, – отмахиваюсь, не принимая такой аргумент.

– Так господин Шамиль всех уволил, – удивляет вдруг меня этим фактом, – и охрану, и всех работников. Сармат, новый начальник охраны, – а вот при этом имени она чуть краснеет, но на фоне бледной кожи это видно очень заметно, – попросил меня, пока никого не наняли, заняться готовкой.

Брови мои приподнимаются непроизвольно вверх. Вот это перемены.

– И матери своей хозяин запретил появляться здесь, а после того, как конверт нашел в вашей комнате, – наклоняется и шепотом говорит девушка, – в общем, вот так.

Она смущается, видимо, от того, что разболтала мне все сплетни, но я не осаждаю ее. Понимаю, что свой человек здесь необходим. А Фаина девушка хорошая, надеюсь, интуиция меня не обманывает. Что ж, улыбаюсь я хищно, так, как умеет только женщина, держащая в руках мужское сердце. Я знаю теперь, с чего начать твое приручение. Отыграюсь за недели душевной боли, что ты причинил мне, не зная, что уже тогда желал меня присвоить себе.

И в этот момент начинают кряхтеть дети. Кормлю их поочередно и снова укладываю в кроватку. Они мирно сопят, сонные и разомлевшие, быстро уплывают в сон.

– Дети спят, – говорю тихо Фаине, – ты лучше отдохни, возле них побудь, а готовку я возьму на себя.

– Но… – пытается она вставить слово, но я не даю, прерывая ее движением руки.

– И не возражай! Я – хозяйка дома, мне и отвечать за кухню, – резко говорю и иду к выходу.

А на лице у меня предвкушающая улыбка. Что ж, Шамиль, ты ведь готов познать все прелести семейной жизни? Но сердце мое делает кульбит, когда я прохожу мимо двери его спальни. И когда уже подхожу к лестнице, меня перехватывают.

– Вот ты где, – звучит его хриплый бас, одна рука же бесцеремонно задирает подол домашнего платья, в то время как вторая мнет грудь через ткань.

Внизу живота у меня теплеет, казалось, вся кровь прилила в средоточие моей женственности. Сдерживаю стон, настолько приятно быть в его мужской власти, чувствовать его доминантность и силу мышц. Но затем я беру себя в руки и сухо произношу:

– Отпусти, – бью ладошкой по руке, проявляя твердость, хотя тело так и жаждет его жарких прикосновений.

– Куколка вздумала характер показывать? – произносит с рычащими нотками, прикусывая мою шею.

– Кто-нибудь может увидеть, – все пытаюсь отцепить от себя его руки, но ему хоть бы хны, знай да наглаживает и стискивает мои телеса.

– В доме мужчин нет, охрана сейчас периметр осматривает, – опаляет горячим дыханием ключицы.

– Все, – бью снова ладошкой и решительно вырываюсь.

– Хочешь поиграть? – ухмыляется он сзади, пока я спускаюсь по лестнице.

Поправляю подол, бюст, а затем оборачиваюсь, окидывая его максимально томным взглядом, даже губы облизываю язычком. Вижу, как его глаза залипают на моем юрком язычке, а чресла набухают, оттопыривая спортивные штаны. Его вздыбленная гордость привлекает мой взор, но я силой воли отвожу взгляд, продвигаясь выше.

– Что-то не вижу штампа в паспорте, господин Галаев, – знаю, что играю с огнем, раньше такого себе не позволяла. – Так что нечего руки тянуть.

Но если до этого мной двигал страх, то сейчас до меня окончательно дошло, что главный пленник этой ситуации как раз таки не я, а он. Мужчина, что отказался от договорного брака, спасший меня из плена и пожертвовавший репутацией, семейными узами ради меня и детей. Ни один мужчина ради обычной девки такого не сделает, так что вчера, когда я четко высказала свою позицию перед всеми, я уже знала, на что иду.

– Вот значит как, – щурит он глаза, складывает руки на груди, от чего мышцы так и бугрятся, заставляя меня сглатывать вязкую слюну.

– Мне нужно приготовить еду, – отворачиваюсь и продолжаю спуск.

– Не переживай, девочка, недолго тебе оставаться Самохиной, – низкий тембр ураганом проносится по моей коже.

– Это угроза? – останавливаюсь на последней ступеньке и чуть поворачиваю голову, чтобы видеть его силуэт.

– Это обещание, куколка, – грозно уведомляет меня и уходит к себе.

И не видит, как по губам моим струится победная улыбка.

* * *