Наследник для авторитета

Помешиваю суп, напевая при этом незамысловатую песенку про пчелку.

– Кашеваришь? – раздается сзади голос Шамиля.

Поворачиваюсь и смотрю на него. Стоит, прислонившись плечом к косяку. Руки скрещены на груди, глаза гуляют вдоль моего тела.

– Готовлю обед, – еле как отвожу взгляд от его пресса.

Вот же гад. Разгуливает тут полуголый, заставляя мои ноги подгибаться от слабости.

– Угости меня, эльфи, – звучит его голос уже возле моего уха.

Крепкие руки обхватывают меня за талию, нос проходится по моим волосам, вдыхает аромат. Мурашки по коже ползут, внутри все от его близости сжимается. Но я держусь, уговаривая себя не поддаваться на его флюиды, что он бессовестно источает.

– Присаживайся, – толкаю его бедром, но ощущаю только напряженный бугор.

Сглатываю, но отхожу, поворачиваясь к нему лицом, и киваю на стул. Он молчит, только вальяжно присаживается, широко расставив ноги. Вид у него уж больно довольный, так и хочется насолить. Впрочем, все идет по плану.

– Чаю? Кофе? – улыбаюсь максимально приятной улыбкой.

– Себя, пожалуйста, – задерживается взглядом на моей груди в вырезе рубашки.

Машинально запахиваю ее, но пуговиц выше груди там нет, так что все равно только еще больше привлекаю его внимание.

– Такого не предоставляем, – поджимаю губы, а у самой сердце заходится.

– Тогда чай, одна ложка сахара, – добавляет с полуулыбкой на лице.

Ставлю чайник, наливаю суп в тарелку, ставлю перед ним ложку и присаживаюсь напротив. Ставлю локти на стол и опираюсь головой о ладони, внимательно наблюдая за мужчиной.

– Отравила? – сводя брови и играя ими, спрашивает с ухмылкой.

Такого Шамиля непривычно видеть. Словно это его двойник или брат-близнец.

– Не умрешь, – фыркаю и, по сути, не вру.

Так, расстройство желудка ему грозит разве что. Он черпает суп ложкой, пробует, а затем моментально замирает.

– Что-то не так, милый? – улыбаюсь, широко растягивая губы.

А у самой глазки-щелочки. Думаю, по мне сразу видно, когда что-то не так.

– Вкусный суп, – кривится, но затем проглатывает содержимое, строя лицо кирпичом.

Молча наблюдаю за тем, как он ест. Я думала, что буду наслаждаться видом мужчины, что ест пересоленную донельзя еду, но после пяти ложек мне становится его жалко. Особенно, глядя на его покерфэйс.

– Достаточно, – резко отбираю тарелку и выливаю содержимое в раковину. – Думаю, ты хороший игрок в покер.

Черт! Не подумала как-то, теперь отсюда все собирать. Тянусь к салфеткам, чтобы выскоблить с раковины содержимое, но сзади прижимается обнаженное тело.

– Мстишь? – раздается его шепот у уха, далее следует провокационный ответ: – Я во всем хорош.

Рука обхватывает меня, прижимая ближе к мужскому торсу.

– Я приготовила жаркое, – поцелуи легкими касаниями губ проходятся по шее, его руки откидывают волосы, оголяя участки моей кожи.

– Я бы кое-что другое, – прикусывает слегка, посылая импульсы по моей нервной системе, а затем вводит меня в ступор: – отжарил.

И резко дергает меня, ставя лицом к себе. И тут раздается стук. Вздрагиваю, Шамиль же поворачивает голову, смотря на выход из кухни.

– Простите, – звучит виноватый голос Фаины, – я не хотела помешать…то есть я не думала, что…то есть…

– Хватит, – грозный голос Галаева, – говори быстро и по делу.

Я шлепаю ладошкой его по груди и чуть отталкиваю, открывая себе обзор на девушку.

– Дети проснулись, – дрожащий тембр, суетливые движения выдают ее нервозность.

Она мнет пальцами платье, я же пытаюсь в это время выбраться из-под крепкой хватки Шамиля.

– Уже иду, Фаин, я догоню тебя, – быстро говорю, а затем уже шепчу мужчине, когда Фаина поспешно уходит: – Пусти меня, нужно покормить детей.

Тот убирает руки, а затем целует меня в губы, обхватывая ладонью за шею. В этом нет страсти, только быстрые чмоки, словно это касания крыльев бабочки – нежные, невесомые, дразнящие.

– Мхм, – лениво хмыкает, проводит костяшками пальцев по моей щеке.

Прикрываю глаза и прижимаюсь, тянусь к нему, как кошка. Наслаждаюсь незамысловатыми и грубыми ласками.

– Что насчет прислуги? – вспоминаю о важном вопросе и озвучиваю, пока он такой мягкий и податливый.

– А что с ней? – дергает меня за прядь волос, от чего я ойкаю.

– Ай, больно же, – не успеваю договорить фразу, как он целует меня в макушку, поглаживая по голове.

В этом весь Шамиль. Причинит боль, а затем заглаживает вину. Стоит все же привыкнуть, что он не как все, не обычный мужчина, что стайкой вились возле меня и сестры в университете. Взрослый…другой…со своими правилами и требованиями.

– Найми всех сама, после обеда Сармат будет запускать кандидатов на собеседования, – радует меня, вызывая внутреннее ликование, – в общем, карт-бланш.

Берет мой подбородок пальцами и приподнимает его, говорит мне в губы:

– Корми моих детей, женщина, – прикусывает больно нижнюю губу, но я молчу, только дышу, стараясь держать себя в руках и не течь от его голоса. – А после мы поговорим о твоих вольностях.