Наследник для бандита (СИ)

— Алим, — питерский гость переводит на него глаза, — Давайте говорить открыто. Вас мало заботит будущее ребёнка. Вас заботит будущее казино, которые вы с Зориным успели открыть практически во всех гостиницах.

— Это так… — ухмыляется казах, — Но сути это не меняет. Мир возможен только в том случае, если мы все вернёмся на исходные, доконфликтные точки.

— В целом, ты прав, Алим, — дед поднимает глаза на нас с Тимуром, — Сейчас в ваших интересах будет сделать так, чтобы мы увидели этот мир. И я говорю при свидетелях, что любой ваш беспредел по отношению друг к другу будет погашен нами в самой жесткой форме. А ещё Алим прав в том, что мать мальчика официально будет лишена родительских прав.

— Так она отца правда сама? — цедит сквозь зубы Тимур и в эмоциях проходится пятернями рук по волосам.

— Правда, — отвечает ему Руслан, — Мы проводили повторное вскрытие.

— Сука… — выдыхает Зорин, — Надо было мочить тварь.

— Ближайшее время мы будем контролировать ситуацию, — обращается Руслан к деду, — Постарайтесь сами договориться и навести порядок в городе. Иначе — сменим смотрящих…

— Ты сильно не гони! — грозно обрывает его Князь, — В своём огороде без залётных обойдёмся.

— Готовь документы для опеки, Тимур, — подводит под разговором черту Алим, — А ты, — переводит глаза на меня, — Лучше за своими вещами следи.

Я чувствую, что мое терпение переваливает за точку контроля.

— Раз мы все решили, — говорю, обращаясь к деду, — То я хотел бы уехать. Мария боится оставаться в доме одна…

Я вижу, как удивлённо вскидывает брови Князь, но на этом его эмоции заканчиваются и он кивает. Мнение остальных меня вообще и конкретно не колышет.

— Думаю, что ты можешь ехать. Так Алим?

— Так, — отзывается он, — Дальше будете общаться через адвокатов.

— Всего хорошего… — киваю мужчинам, игнорируя Зорина.

Выхожу из кабинета и через несколько минут уже вдавливаю педаль в пол автомобиля, уезжая из «титулованного» посёлка.

Сигарета подрагивает в моих пальцах. Нет, меня совсем не бесит, что план Марьи не осуществился. Потому что убей я Тимура, нас бы тоже всех почистили «для профилактики». Но вот как сказать Маше, что спасённая ею женщина будет лишена родительских прав, а ребёнок отправится под полный контроль к человеку, который вряд ли его когда-то полюбит… Вот это уже сложно. Для меня — это все жестокая реальность, для нежной девочки — страшная несправедливость. И подъезжая к дому, я скольжу глазами по окнам, надеясь увидеть в своей спальне свет. Но его нет.

Я заезжаю во двор и вижу, как к машине подходит Алексей. Он сегодня сам в смене. На всякий случай.

— Как все прошло? — открывает мне дверь и пытается вглядеться в мое хмурое лицо.

— Не спрашивай, — не желая говорить об этом, отмахиваюсь, — Как Марья?

— Примерно час, как легла. Весь вечер с кем-то по телефону говорила. Номера ещё не пробили.

— Отставить проверку… — вылезаю из машины и хлопаю Алексея по плечу, — Контроль личных звонков и переписок только с моего распоряжения.

— Понял, — кивает.

— Все спокойно? — оглядываю территорию.

— Да, — отвечает парень, и пока он отвлекается на рацию, я смываюсь в дом.

Ноги сами несут меня на второй этаж. В спальню. Где на моей кровати спит моя любимая женщина. Я дергаю ручку двери вниз и вдруг понимаю, что она заперта. «Ты спешил… А тебя никто не ждал, Буров.» — Ехидно усмехается внутренний голос. Но ведь я сам попросил Машу меня не ждать… Со стоном разочарования ложусь лбом на дверь. Вот откуда это. То лечь у неё под закрытой дверью хочется, то не могу сдержаться и начинаю навешивать на девчонку всякую дичь. Сегодня она была совсем не виновата в моих нервах.

Как вообще это у нормальных людей делается? Нужно самому отвезти ее завтра в институт. И кофе купить по дороге, кажется, с сыром она любит…

Я падаю на кровать в соседней спальне, не раздеваясь, просто крепко обнимаю подушку и проваливаюсь в сон. Сквозь него мне чуется запах Машиного крема для рук. Он прохладой скользит по моей щеке, я вдыхаю его глубоко в легкие. Это успокаивает, и я засыпаю уже глубоко и без сновидений до утра.

Глава 18 Ложь

Марья.

— Доброе утро, Маша, — раздаётся ЕГО голос за мой спиной.

Я замираю с чашкой чая в руке и медленно поворачиваюсь лицом ко входу на кухню.

— Доброе утро… — отвечаю, чувствуя, как мое лицо заливает краска стыда.

Я ещё ничего не сделала, ни в чем не обманула, но мне уже безумно стыдно перед Мишей. За то, что на самом деле лишу его сегодня первой встречи с ребёнком. Я уже практически съела себя за это.

В свете дня Буров выглядит холёным бизнесменом. Милым, немного невыспавшимся, но таким красивым, что я начинаю сомневаться, а нет ли у него брата-близнеца, который по ночам закладывает за ремень ствол, ездит на бронированных чёрных тачках, вершит чужие судьбы и держит в страхе пол города? А тому мужчине, который стоит передо мной сейчас, хочется упасть в руки и рассказать все-все, до донышка. Тормози, я одёргиваю себя, это все гормоны, Маша. Никаких близнецов нет.