Наследник для хозяина города

— Если хочешь, поехали. Я не знаю, что они там пророчат. Наверное, всем одинаковое. Шарлатанки, я не очень в это все верю, просто хочу составить компанию Марте Рафаиловне.

Но Нелли ошиблась. Как только они вошли в душное маленькое помещение, где жила и работала гадалка Анфиса, пожилая цыганка, обвешанная золотом, та тряхнула черными лохмами и со жгучей злобой зыркнула на нее. Выделила среди троих приехавших к ней посетительниц.

— Этой гадать не буду. У нее черное сердце. Намерения злобные. Пусть уходит.

— Анфис, ты что? Это Неля, она нам с Соней почти родственница. Погадай ей, на любовь. На счастье, — принялась увещевать Марта Рафаиловна, испуганно косясь на Нелю.

— Нет, я не могу. Иначе дар потеряю, — глухо прошептала гадалка и прикрыла глаза, щупая перед собой карты. — Я готова к сеансу. Только она пусть уходит.

— Нель, ты подождешь нас? — извиняющимся голосом попросила Марта, присаживаясь за круглый стол рядом с подъехавшей туда же Соней. Обе с любопытством взирали на крупные карты Таро в старых морщинистых руках гадалки.

Нелли выскочила наружу как ошпаренная. Схватила пачку сигарет, достала одну нервическим злым движением и стала остервенело щелкать зажигалкой. Но огонек не появлялся, и она с раздражением бросила ту на землю, сминая сигарету в руках и ломая ее на две части. Какие еще черные намерения? Злость на соперницу? Желание, чтобы она исчезла из дома Кирилла? Про это говорила цыганка?

— Зачем руки пачкаешь, красавица? — услышала она томный грудной голос и обернулась. Рядом стояла чернокудрая красавица с пышной грудью. Тоже цыганка. Взгляд темно-карих глаз пронизывал насквозь.

— Позолотишь ручку?

— Тоже скажешь, что намерения черные и гадать откажешься? — буркнула Неля. А молодая гадалка понимающе закивала.

— Мать прогнала. А я не прогоню. Вижу на твоем сердце печаль. Она тебя съедает заживо, покоя не дает, душу выкручивает. Давай погадаю? Много не возьму. Что дашь. Только отойдем в сторонку.

Нелли как завороженная пошла за красивой девушкой, та завернула за угол здания и притянула ее к себе за ладонь, стала рассматривать линии и водить по тыльной стороне руки смуглым пальцем с черным острым ногтем.

— Любишь одного мужчину. Долго любишь.

Нелли закатила глаза и мысленно фыркнула. Невелика наука догадаться, что у женщины на сердце кто-то есть, но следующие слова вмиг стерли все ее недоверие, ибо цыганка раскопала то, что была спрятано от всех в этом мире, секрет, принадлежащий ей одной.

— Того, мертвого, не любила.

Она сглотнула и сняла с ушей сережки, вложила в руку гадалке.

— Как мне заполучить того, кого я люблю? — спросила с придыханием.

— Надо избавиться от соперницы.

Твердый голос гадалки испугал Нелли, она ведь не хотела смерти Есении, и в голове все еще раздавались слова старой Анфисы про темные намерения. Это неправда, все неправда. Она неспособна на черные деяния.

— Извините, я пойду, — собралась она уходить, но цыганка поймала ее за сумку, потянула снова к себе.

— Не бойся навредить. Она все равно не жилец на свете. У того, кто на сердце у тебя, на роду только две женщины. Одна уже мертвая, а другая — одной ногой в могиле.

— Ее что, убьют? И даже если так, то это мне не гарантирует, что Кирилл со мной будет, — забормотала она, напуганная, взбудораженная, совсем забывшая о бдительности и недоверии, которое должна испытывать, по идее, к совершенно незнакомой девушке.

— Либо ты, либо она. Другого не дано. Сгинет она, ее место займешь ты. Если она не сгинет, то будет с ним до конца.

— Если? Ты сказала, что она одной ногой в могиле! — немного очнувшись от морока, Нелли поймала гадалку на противоречии.

— У будущего всегда несколько вариаций. Но я тебе даю гарантию, что та женщина — она тень.

— Тень? Какая еще тень?

— Тень той мертвой, которая одна из двух.

— Подожди, я ничего не понимаю, — замотала головой Нелли, впиваясь взглядом в гадалку.

— Меня Лейла зовут. Найдешь меня, — сунула бумажку с номером телефона в руку Нелли и поспешила скрыться, пробормотав напоследок: — Принеси мне завтра прядь ее волос, фотографию и личную вещь. Больше скажу и помогу стать для того, кто на сердце, единственной.

Глава 12. Есения

Я так спешила убраться подальше от Булацкого и ублажающей его Нелли, что не заметила, как наткнулась на препятствие. С удивлением обнаружила, что прямо на пути оказался мой брат.

— Саша? Что ты тут делаешь?

А потом вспомнила, что Кирилл уже говорил мне о приезде родственников. Оглянулась в поисках отца, но не нашла его глазами.

— И тебе здравствуй, сестренка, — брат с видимой злостью оглядывал меня с ног до головы, заставляя испытывать стыд и неловкость. — Пытаюсь придумать, как нам из всего этого выпутаться. Заварил твой Андрей кашу, Еся…