Наследник для оборотня

— Ты не понимаешь! Если бы я не сбежала, этого бы не произошло! Я виновата… Ты не должен трогать меня. Хоть раз… Хоть раз дай мне делать то, что я должна.

Он обхватил ее щеки ладонями, заставляя поднять голову и заглянуть в его глаза, вновь светящиеся медово-оранжевым оттенком.

— Делать то, что ты должна? Да ты же творишь сплошную херь! Кто тебя просил прикасаться к нам?! — Он приблизил свое лицо, касаясь носом ее носа и опаляя горячим влажным дыханием губы.

Это ощущение было до боли знакомым. Как будто она наконец вернулась к тому, что было понятно и привычно. Неужели, за такой короткий срок успела прикипеть к нему?

В любом случае теперь это уже неважно. Скоро она умрет.

Неожиданно чужой мужской голос устало просипел:

— Ну чего вы разорались? Голова и так раскалывается…

Марина обернулась. Маттиас сонно тер глаза, словно только что проснулся. На нем больше не было язв, и цвет кожи утратил пугающую серость.

— Тебе удалось!.. — В палату влетела Лиля.

Ее необычные сиреневые глаза возбужденно сверкали, когда она бежала к мониторам возле кровати Бориса.

— Показатели возвращаются в норму. Поразительно…

Марина удовлетворенно улыбнулась и снова повернулась к Дагмару:

— Вот видишь: я тоже на что-то способна. Зря ты считал меня такой никчемной.

Он тяжело дышал, все еще выглядя болезненно худым.

— Я никогда не считал тебя никчемной. То, что ты выдумала обо мне, — только твои фантазии. Ты никогда не давала мне шанса объяснить. И не хотела слушать.

В его голосе звучала обреченность.

Не-е-ет… Только сейчас Марина поняла, что он продолжает прижимать ее к себе и прикасаться к коже. Значит, он снова в опасности чертова проклятия! Все ее усилия напрасны.

Марина в ярости опять саданула кулаком по его плечу:

— Я должна была это сделать! А ты снова все испортил!

— Что ты должна была сделать? Тоже заразиться?!

Теперь он орал так же, как она, и Марина вдруг подумала, что они напоминают супружескую парочку, ссорящуюся о том, что класть в чемодан. Ее одолел истерический хохот, который стремительно превращался в рыдания.

Дагмар обнял ее так крепко, что перехватило дыхание. Он укачивал ее, как ребенка, устроив у себя на коленях и что-то шепча на ухо. Из-за собственных всхлипов Марина не могла разобрать что именно, но наслаждалась каждой секундой. Если ей суждено умереть через два дня, то ей будет что забрать с собой на тот свет.

Например, эти мгновения, когда пальцы Дагмара так ласково скользят по ее шее и перебирают волосы, путаясь в них.

Его запах становился четче и насыщеннее, возвращаясь еще более возбуждающей волной, чем раньше. Аромат мокрой древесины и легкого дымка, свежей листвы и сладкой мяты… И он продолжал обнимать ее, зная, что опять рискует заразиться. Неужели, его чувства настолько сильны, что он готов расстаться с жизнью, лишь бы быть рядом с ней в последние минуты?

Решиться на прикосновение, которое может стоить ей жизни, было легко. Но вот решиться отстраниться от него… Марина не могла.

Она вдруг поняла, что цепляется за его порванную рубашку, как за спасательный круг.

— Не хочу прерывать эту милую сцену, но… что происходит?

Марина извернулась в объятиях Дагмара, и взглянула на Маттиаса. Тот вытянул перед собой руки и удивленно их осматривал.

Потом начал расстегивать рубашку, но гневный рык Дагмара заставил его остановиться:

— Даже не думай!

— Ой да ла-а-адно! Думаешь, я смогу совратить твою невестом видом своей голой груди?

— Вали отсюда!

Дагмар поднялся на ноги, увлекая Марину за собой. В ее голове сейчас роился десяток тревожных мыслей. Кажется, ей удалось снять проклятие. Удалось же? Но почему тогда Борис и Радван до сих пор не приходят в себя? Может, для них прошло еще недостаточно времени и нужно немного подождать?

И что теперь будет с ней? Ведьма сказала, что Марина умерт. Или не говорила?.. Ох, она не запомнила. В любом случае, когда Марина предположила именно такой исход, мать Радвана этого не отрицала. Но Дагмар ведь тоже коснулся ее добровольно. И продолжает прикасаться. Значит, он опять проклят? Или они оба?

Умрут вдвоем, так и не разомкнув объятий? Как глупые Ромео и Джульетта, не сумевшие договориться.

— Ты сам меня позвал! — Голос Маттиаса выдернул из раздумий. — Сначала звонишь мне, и я срываюсь посреди ночи и по первому зову лечу к тебе, наплевав на то, что произошло. Не успеваю приехать и получаю хреново проклятие, хотя вообще отношения не имею к твоим делам! А теперь «вали»! Тебе не кажется, что пора быть более… дружелюбным?

Марина вздрогнула, различив и в его голосе рычащие нотки. Глаза Маттиаса тоже начали сверкать золотисто-оранжевым. В лице проступила скрытая прежде жесткость.

Сердце гулко забилось в груди, когда Дагмар уже привычно завел Марину себе за спину. Почему она раньше не обращала внимания на этот его жест? Он всегда стремился ее защитить. В своеобразной грубоватой и резкой манере. Но сути это не меняло.