Наследник для оборотня

Сказала вслух или подумала? Марина не знала. Она позволяла себя куда-то тащить лишь потому, что видела перед собой Дагмара. Сияние вокруг его кожи совсем исчезло. Думать, что это означало, она не могла. Он жив. Жив. Жив. Не может не выжить.

ГЛАВА 24. ПОРА ЗАГАДЫВАТЬ ЖЕЛАНИЯ

— …пришлось отойти…

— А тела?

— Своих забрали. Их не успели.

— Да насрать на их. Ведьму взяли?

— Некогда было о ней думать. Ты вообще-то умирал, а на подходе была новая группа. Мы едва успели уйти в крепость. Хорошо, что твоя невеста оказалась такой кровожадной. Я тут с Лилей парой слов перебросился. Кажется Марина помешала ей провести ритуал, который укокошил бы нас всех на месте. По крайней мере, описала рыжуля все очень красочно. Я проникся и уверовал.

Марина попыталась откликнуться на свое имя, но во рту пересохло, и язык едва ворочался.

— Тише-тише… — Горячая шершавая ладонь накрыла лоб и успокаивающе погладила.

Марина с трудом подняла опухшие веки и тут же снова зажмурилась от света. Но мелькнувшее на секунду лицо заставило вновь распахнуть глаза, не смотря на резь и боль в висках.

— Да… Дагмар?

— Да, родная. Я здесь.

Она боялась даже поверить. Робкая, едва живая надежда, заставляла жить и дышать с новой силой. Но что, если это лишь иллюзия?

Марина заставила себя шире распахнуть глаза. Рядом действительно был Дагмар. Он сидел рядом с ней и гладил ее по лбу, перебирая волосы. Выглядел он одновременно ужасно и устрашающе. Его лицо было покрыто жуткими кровавыми ранами, словно располосованное когтями животного. Некоторые уже успели затянуться, оставив кривые выпуклые рубцы светло-розовой кожи. В распахнутом вороте рубашки виднелись такие же страшные раны. Господи, сколько боли он вытерпел?

Марина заставила себя приподняться. Раздался мерзкий писк, что-то больно кольнуло в сгиб локтя, но она все равно потянулась к Дагмару. Он обнял ее крепко и до слез правильно. Словно они уже вечность обнимались именно так, и это стало настолько привычным, что иначе невозможно было жить. Именно в таких объятиях и был смысл.

— Ты жив…

— Благодаря тебе…

Смутно знакомый голос прозвучал раздражающе громко. Так, что стало больно в висках:

— Эй! Вообще-то это мы тебя вытащили оттуда!

Другой голос тут же возразил:

— Тебя и близко не было.

— Как это не было?! Я пытался увести Марину.

Дагмар отстранился и посмотрел на кого-то у окна:

— А должен был вообще не допустить ее появления там.

Марина прищурилась, пытаясь совладать с расплывающимися контурами мужских фигур. Маттиас. И Радван. И Борис. Не было только Лили.

Марина вцепились в сильные плечи Дагмара. Какое же это было удовольствие — ощущать его твердые мышцы под ладонями. Тугие, крепкие и теплые. Внезапно захотелось, чтобы все ушли. Ей нужно прижаться к нему и не отпускать, пока она не пропитается ароматом сладкой мяты.

— Где Лиля? Что с ней?

Маттиас закатил глаза:

— Засела за книги. Посреди разговора ее вдруг озарило, и она бросилась чертить какие-то закорючки.

Облегчение нахлынуло беспощадной волной. Марина обмякла в руках Дагмара и только сейчас поняла, что находится в больничной палате. Хотя нет, не в палате — это была та комната в крепости, где в прошлый раз лежал Борис.

— Почему я здесь?

Дагмар обвел всех мрачным взглядом:

— Выйдите.

— Один раз выпустила кишки лысой стерве, и вот ты уже под каблуком. — Маттиас театрально закатил глаза.

Марина снова посмотрела на Дагмара. Он выглядел бесконечно уставшим. Древний бог, проживший бессчетное количество человеческих жизней и не желающий больше оставаться среди людей ни секунды.

Едва за последним берсеркером захлопнулась дверь, Марина подалась к Дагмару и прижалась к его шершавым губам. Запекшаяся в десятках трещин кровь ощущалась безумно сладкой. Ее вкус, как наркотик, обволакивал язык и туманил разум. Невозможно было оторваться и прекратить это. Вот что такое — зависимость. Обещаешь себе, что прекратишь. Еще секунду, и перестанешь, но продолжаешь вдыхать мелкий порошок. Потому что хорошо… Потому что больше ничто не может подарить вот это волшебное чувство эйфории.

Для Марины таким наркотиком стал поцелуй Дагмара. Она продолжала касаться его губ и жадно, почти одержимо, слизывала языком с них всю боль.

Только когда дыхания стало не хватать, она отстранилась:

— Стреляли в тебя, а лежу здесь почему-то я.

Дагмар устало потер глаза:

— У нас все с тобой наперекосяк. Это я должен был тебя спасать. А получилось, что ты спасла меня.

— В тебя стреляли. И это только то, что я видела… Ты закрыл меня собой. И после всего сидишь тут, как ни в чем не бывало. — Непослушными пальцами Марина начала расстегивать пуговицы на его белоснежный рубашке.

Сейчас, при свете дня, его раны выглядели еще более пугающими. Часть почти затянулась, но даже рубцы выглядели настолько страшно, что к горлу вновь подкатила тошнота. А ведь ему еще и в спину стреляли…

— Я должна была уберечь тебя от этого. — Марина закрыла глаза, но тут же широко распахнула: — Почему ты на ногах?