Наследник для Шаха

Слезы текут и текут, а дрожащие губы размыкаются, чтобы произнести тихо-тихо:

— Я люблю тебя, Аслан, с первого взгляда, с первого поцелуя… когда обрушился на меня всей своей страстью, я полюбила, сразу же с первого касания, с первого вдоха, с запаха, который просочился в мои поры и приковал меня к тебе…

Аслан поворачивает голову к отцу, обращается с почтением, присущим восточным людям, когда говорит четко:

— Благословите наш союз?

Отец смотрит на меня, затем на Шаха, а я замечаю, как мама с нежностью сжимает его руку, без слов отец дает свое одобрение кивком.

Слышу всхлип мамы уже где-то на заднем фоне, а сама безотрывно смотрю в глаза Шаху, который тянется к внутреннему карману своего пиджака и достает кольцо.

Скромное, без ярких и огромных камней, тонкий ободок с легкой и непонятной вязью по контуру…

Меня трясти начинает от избытка чувств, от того ощущения сладкой тревоги, которое переполняет сердце.

— Это кольцо моей матери. Никто. Ни одна живая душа не касалась его. Отец хранил как зеницу своего ока, как память о единственной женщине, которую любил всем сердцем. Которая была для него Аийшой — его Жизнью… Теперь это кольцо принадлежит той, кто стала для меня всем, воздухом, сердцем, судьбой… и Жизнью… с первой секунды…

Плачу навзрыд, а Шах берет мои дрожащие пальцы, подносит к губам и целует кончики, смотрит на меня вопросительно своими бездонными омутами, темными, бархатистыми, словно ночная мгла, и задает вопрос:

— Примешь его, примешь это кольцо в знак моей любви?

Голос подводит, не могу из себя и слова выдавить, только киваю сильно-сильно, смаргивая океаны слез, которые орошают мою душу, залечивают все раны и уничтожают тоску.

Только радость, бездонная, бесконечная, которая заставляет парить. И тонкий холодный обруч проскальзывает на мой безымянный палец и садится как влитой.

Не выдерживаю, подаюсь вперед и обнимаю Шаха за шею, оплетаю его руками и чувствую сильные объятия в ответ, он сжимает меня до хруста костей и шепчет слова, которые останутся в моей памяти на веки вечные:

— Жизнь моя. Любовь моя. Моя Полина…

Эпилог

Полина

Спустя время

Малыш на руках окончательно засыпает, смотрю на своего сынишку. Он моя отрада. Моя душа, моя любовь.

Крадучись укладываю его в люльку. Улыбаюсь, держусь за деревянную перегородку, опять глажу темные прядки. Сына Шаха сложно уложить, но стоит ему закрыть глазки, как он становится самым спокойным в мире ангелочком и просыпается только, чтобы попить молочка.

— Сыночек мой… сердечко мое… — выдыхаю, улыбнувшись, и Анвар причмокивает пухлыми губками, чуть их кривит, а я наглядеться на него не могу.

Угадываются черты Аслана, но глаза у нашего малыша светлые, как у меня. Необычные глаза, пронизывающие. У нас с Шаховым сыночек голубоглазый брюнет со смугловатой кожей, будущий покоритель женских сердец.

Мое он покорил еще до своего рождения, как, впрочем, и моих родителей. Стоило папе узнать, что у нас женихом скорое пополнение, как посиделки и поднятие бокалов за знакомство переросли в настоящее веселое пиршество.

Такими веселыми — тире хмельными, я папу и Аслана, наверное, больше никогда не видела, они с отцом нашли общий язык и уже к концу вечера нашего знакомства мама добродушно закатывала глаза, мол, спелись тесть с зятем настолько, что подвал с вишневкой стремительно пустел…

Хорошие трогательные воспоминания вызывают трепет в душе и улыбку, когда вспоминаю, что Аслан попросил моего отца на церемонии нашего бракосочетания по всем традициям вложить руку невесты в ладонь жениха.

Как я потом узнала — это проявление высочайшего доверия и уважения к родителям невесты.

Потом…

Потом Аслан купил нам дом и вошли мы новобрачными в новую резиденцию Аслана Шахова в столице.

Шах сделал для меня все и даже больше, даже то, о чем не просила…

— Все для тебя, любимая… Я же вижу, что ты тоскуешь вдали от своих корней, так что летать по делам бизнеса и наматывать километры теперь буду я…

Помню, как сказал однажды, когда я уже глубоко беременная сидела в его объятиях в кресле, именно в этот момент наш малыш толкнулся, соглашаясь со словами отца, и Шах положил руку на мой округлый живот размером с арбузик.

— Согласен, смотрю, — ответил, смеясь.

А я просто смотрела в лицо своего мужчины и у меня на глазах цвели слезы…

— Ты чего, Журавлик?

Провел по лицу нежно, стирая слезы с ресничек.

— Просто… просто я счастлива и благодарна, что тогда произошла роковая случайность…

Улыбается тепло. Он редко улыбается так нежно. Пожалуй, только когда мы вот так сидим в тишине и его рука находится на моем животике…

— Не бывает случайностей. Так говорят у моего народа. Все предначертано…

— Предначертано… — повторяю, тихо улыбаясь, и чувствую на губах поцелуй.

Нежный, трепетный, заставляющий вспыхнуть и захотеть чего-то большего, чем просто объятия…

Целую мужа сильнее, провокационнее и Шах рычит.

— Угомонись, женщина! Я и так на голодном пайке…

— Сам себя лишаешь, врач сказал, что не просто можно, но и нужно, чтобы малыш поскорее решил родиться, а то сильно затягивает и мучает мамочку…