Наследник для шейха (СИ)

Вопрос шейха таит в себе опасность. Я чувствую это в интонациях. Так странно. Я ведь практически не знаю этого мужчину… своего первого мужчину… который сделал меня женщиной, но… сердцем чувствую его и понимаю, что за обманчивым спокойствием шейха скрывается резкий нрав…

— Я хочу услышать имя. Кто?!

Его глаза прищуриваются, большой палец продолжает ласкать мою скулу, словно вытирая следы… и до меня доходит, что, возможно, у меня косметика вся смазалась и потекла, но… я своим видом явно не отпугиваю шейха.

Наоборот, в его глазах вновь вспыхивает голод, подушечки пальцев скользят по моей щеке и убирают в сторону волосы, слегка играют с прядями, пропуская их сквозь пальцы.

Страшно становится ему лгать. С каждой секундой все больше. Так как Аяз — проницательный мужчина, и еще… что-то в моей душе звенит надрывно, болюче, я не хочу ему лгать! Не хочу!

Эти чувства… Они ломают меня изнутри, корежат, и я смотрю в лицо шейха, а боль лишь усиливается, потому что он не мой, он чужой! Я не имею на этого мужчину никаких прав, но жгучие чувства поднимают голову в моей груди.

— Я не люблю повторять свои вопросы, — давит интонациями, неожиданно хватка в волосах становится чуть тяжелее, и шейх тянет меня на себя. Заставляет приподняться в кровати и практически упасть в его сильные руки.

Между нами вновь нет расстояния. Опускаю свои дрожащие руки на его могучую грудную клетку и чувствую, как сильно бьется сердце.

Нельзя ему лгать, нельзя! — кричит внутренний голос, и я понимаю, что не могу сказать правду, но… в какой-то мере могу попытаться открыть свое сердце.

— Джамиля…

Выдыхает с предупреждением. И голос у него становится тихим. С рокочущими нотками, которые бывают у зверя, что сжимает в своих лапах трепетную глупую лань.

Слезы вновь срываются и катятся по щекам, когда я выдыхаю свою правду:

— Я просто… очень хочу домой…

Всматривается в мои глаза, а я губу прикусываю. Не знаю, как именно воспримет мои слова шейх, возможно, я прямо сейчас наношу оскорбление его важной персоне, но… поделать ничего не могу.

Я хочу бежать. Бежать от него. От себя. От чувств, которые рождаются в моем сердце и бередят душу.

Аяз смотрит на меня секунду, а затем на его чувственных губах улыбка рождается.

— Маленькая моя девочка… — шепчет мне в губы и целует страстно. Играет со мной. Притягивает ближе, заставляя балансировать на грани.

Крупная рука вновь накрывает мой затылок, впивается в волосы и слегка натягивает, заставляет изогнуться в его сильных руках. Языком порочную дорожку проводит по моей шее, слегка прикусывает подбородок.

— Ты ведь знаешь, что я могу наказать тебя?

Смотрит мне в глаза, но я не страшусь сейчас этого грозного мужчину, наоборот, меня тянет к нему, как магнитом, а в его янтарных глазах будто искорки зажигаются озорные.

Не дает мне ответить, вновь накрывает мои губы, целует страстно, впивается, просто метит меня собой. Дает почувствовать, насколько он возбужден.

Моя одежда летит в сторону. Аяз просто срывает ее с меня, особо не тревожась о том, что уничтожает дорогие вещи.

Наконец срывает с меня бюстье и бросает на кровать, просто отпускает руки — и я валюсь на спину, лишенная его поддержки, его силы. Щеки сразу же вспыхивают румянцем, когда понимаю, что я вновь почти голая перед шейхом. Преграда — лишь тонкие, невесомые трусики.

Руки сами тянутся к полушариям груди, чтобы спрятать ее от огненного взгляда мужчины, но… короткий приказ шейха заставляет меня замереть:

— Не смей. Я хочу смотреть на свою жену.

Вновь голос, наполненный силой. Аяз смотрит на меня, рассматривает, его взгляд становится каким-то осязаемым. У меня по коже мурашки рассыпаются.

— Домой, значит, хочешь? — задает вопрос и скидывает с плеч рубашку. Обнажает литую и могучую грудь, увитую мышцами, будто плитами.

— Я… прости… просто…

Шепчу сбивчиво, но шейх лишь качает головой, заставляет меня замолчать.

— Я хочу, чтобы ты сегодня ночью танцевала для меня, Джамиля.

Оглушает меня, и я в шоке распахиваю глаза:

— Что?

Приподнимает бровь, наклоняет голову к плечу. Хищник. Безжалостный. Красивый. Жестокий. Кажется, мой новоиспеченный муж решил наказать меня за слезы и желания…

Мысли пролетают в голове, а Аяз приподнимает уголки твердых губ в улыбке.

— Ты красивая. Утонченная. Нежная. Я хочу посмотреть на тебя. Хочу, чтобы сегодня вечером, во время ужина, моя жена развлекла меня восточным традиционным танцем.

— Мне нужно танцевать?!

Замираю. Прикусываю губу и смотрю в лицо шейха. Ожидаю его реакции. Злости. Ярости. Но в янтарных глазах лишь искорки веселья и интереса.

— Как знать, может, если ты меня порадуешь, я дам тебе то, чего ты так желаешь… — бросает напоследок.

Больше ничего не говорит, разворачивается и идет в сторону двери. На мгновение у меня сердце останавливается, кажется, что я действительно оскорбила шейха и он сейчас уйдет, но Аяз направляется в ванную. Заходит, не закрывая дверь, и мне видно, как он избавляется от брюк. Я, краснея и бледнея, наблюдаю за его могучим телом, за движениями тигра.

Когда Аяз отбрасывает боксеры, я жмурюсь. Даже отсюда виден его огромный напряженный орган.