Наследник для шейха (СИ)

— На твоем теле следы. Они вызовут вопросы у врача. Если направят вдруг к гинекологу, проблем будет еще больше — врач может понять, что ты потеряла девственность на днях…

Вскидываю брови в изумлении.

— У тебя там рана. И в течение недели или двух можно будет понять, что ты лишилась целостности недавно, затем уже все заживет и…

— Откуда ты все это знаешь?! — спрашиваю в полнейшем шоке и на сестру во все глаза смотрю.

— Изучала информацию, Мел. Ты ведь понимаешь… чем все может обернуться. — Вновь начинает ходить по комнате. — Сейчас… ты должна встать, сестра… и спуститься к завтраку, чтобы отец не начал опять разговоры, что тебя нужно показать врачу. Ты понимаешь, что будет?!

Прикрываю веки. Меня от всей этой ситуации уже трясти начинает.

— Я устала от вранья…

Неожиданно сестра меняет тактику и уже не нападает на меня, садится на кровать и берет руку, сжимает мои ледяные пальцы.

— Прекрати, Мел. Нам обеим очень сложно, но мы должны с этим всем справиться, мы должны… рука об руку пройти все эти сложности… осталось совсем чуть-чуть — и ты вернешься в свою жизнь, уедешь, но… если сейчас отец исполнит свою угрозу и вызовет врача, нам конец, сестра и жертва твоя была напрасной…

Киваю и выдавливаю из себя улыбку. Сестра права. Посыпать голову пеплом я буду потом, когда выберусь отсюда, из этой западни…

Все потом… и чувства потом… и эмоции…

— Хорошо, Кара… Я постараюсь…

Отвечаю, и сестра подается вперед, обнимает меня крепко-крепко.

— Я не тварь, Мел, я вижу, как тебе сложно. Я понимаю, что попросила у тебя больше, чем все… я понимаю… поверь… но… у нас нет выхода…

Наконец сестра отпускает меня, и я киваю.

— Мне тоже страшно, Мелина, я тоже до одури боюсь шейха, к которому вернусь в твоей роли. Если он меня раскроет…

Замолкает и вновь улыбается. Только на этот раз как-то грустно, и в глазах у нее тоска проскальзывает — лютая, дикая, почти такая же, как и моя.

И я вдруг чисто на интуитивном уровне ощущаю, что горюет она по другому мужчине, и это не шейх…

— Почему ты не убежала с тем мужчиной, с которым легла? Почему он не пришел к отцу и не попросил тебя в жены? Он же понял, что был первым…

Задаю свои вопросы, и Каролина бледнеет. Во взгляде проявляется затравленность. Больше передо мной нет расчетливой и продуманной девушки, которая всегда была первой в нашем дуэте. Каролина по характеру другая.

— Не лезь в это, Мел. Не стоит, — отвечает спустя паузу, когда вновь эмоции стираются с ее лица и появляется улыбка, — как я уже сказала, одного камня за пазухой тебе достаточно. А теперь марш в ванну и приведи себя в порядок. Будем играть свои роли до конца… каким бы он ни был…

Последнюю фразу проговаривает тогда, когда я уже слетаю с постели и приближаюсь к ванной комнате, но все же я слышу, оборачиваюсь и смотрю на сестру, которая вновь становится какой-то холодной и далекой как статуя.

— Поживее, Мел, сейчас, если отец воплотит в жизнь свою угрозу с врачом, вся наша семья пойдет на эшафот под меч Макадума. Шейхи правят железной рукой, и у них нет слова «пощада».

Киваю. Слова сестры правдивы. Я общалась с Аязом и поняла его взгляды, а еще характер немного.

Такой, как он, не простит.

Не зря рассказал мне легенду… не зря… это было предостережение… возможно, показал жене, что не потерпит неповиновения…

Я уже ничего не знаю.

Я просто хочу домой…

Скрываюсь в ванной и быстро принимаю душ, привожу себя в порядок. Каролина права — мы должны быть сильными, должны отыграть свои роли до конца… каким бы он ни был, а мне… мне нужно вернуться в свою жизнь.

Я здесь больше не выдержу.

С этими мыслями выхожу из душа и наспех сушу волосы, привожу себя в порядок. Когда возвращаюсь в спальню, Каролины уже нет. Она исполнила свой долг. Поговорила со мной и поняла, что сбивать ей планы я не собираюсь.

Мы с ней в одной лодке, если потонет одна, за ней пойдет и другая. Поэтому, во всяком случае, пока я здесь, мне остается только играть… а потом… потом я вернусь домой и, надеюсь, смогу отмыться от всего…

Надеюсь… но знаю, что не смогу. Ожоги и раны станут частью меня, а эта ложь… она будет со мной всю мою жизнь.

Я уже знаю, что больше никогда и ни под каким предлогом не вернусь в эту страну и с сестрой не увижусь.

Потому что… не смогу…

Я оставлю свою любовь и чувства в прошлом. Но видеть Аяза с ней… это выше моих сил…

Надеваю свои старые вещи, которые привезла с собой, приклеиваю к губам улыбку и спускаюсь к столу.

— Дочка, тебе лучше? — спрашивает отец, присматривается ко мне.

— Да… уже все хорошо. Видимо, вирус какой-то схватила, а он несколько дней только мучит, потом отступает…

Занимаю свое место, улыбаюсь, встречаясь взглядом с Фатимой, которая вновь сияет бриллиантами и золотом, будто боится, что муж прямо сейчас скажет «талак» — и ей придется утаскивать все свое добро с собой, вот и носит все…

Злые мысли. Но… какими они могут быть по отношению к этой женщине?!

— А где мама? — спрашиваю с нажимом, замечая, что она так и не подошла.

— Она предпочла позавтракать в своей комнате. Все же нога немного беспокоит, — отвечает отец.