Наследник для шейха (СИ)

— Спасибо, я помню, что моя госпожа любила именно «красную пахлаву», что готовят в селе, откуда я родом…

Разворачиваюсь и возвращаюсь к дивану под едкий взгляд Фатимы.

Не нравится, что она ничего не знает о традициях этого дома?!

Явно хочет и мне сделать выговор, но не получается. Отец возвращается и бросает на нас с Каролиной тяжелый взгляд.

— Пора спать, завтра с утра у невесты много дел.

— Да-да… — влезает со своими пятью копейками Фатима, — нам всем нужно отдохнуть и выспаться, особенно невесте, чтобы ничто не омрачило красоту нашей Каролины…

Отец переводит взгляд на меня.

— Дочка, Фатима приказала подготовить для тебя отдельную спальню…

Не успеваю ответить, как в беседу вклинивается Каролина, обращается к отцу с почтением и добавляет в голос сладкого шербета, как всегда делала, когда хотела, чтобы исполнили ее желание.

— Папочка, а можно Мелина поспит в нашей общей комнате?! В конце концов, ее кровать так и стоит, это наша спальня… там ее вещи все еще остались в ее шкафу… а я ведь скоро уйду в дом шейха… больше не будет у нас с сестрой таких ночей… как в детстве… я ведь совсем скоро войду в дом шейха и стану его женой…

Говорит все это, а я замечаю, как от напряжения у нее жилка пульсировать начинает на виске…

Отец одаривает нас с сестрой внимательным взглядом, медлит секунду, но Каролина так на него смотрит, что его сердце все же поддается и он улыбается благодушно:

— Хорошо, мои дочери, бриллианты моего дома, будь по-вашему, только не болтайте до утра! Каролине рано вставать!

— Спасибо, отец! — отвечает Каролина, подходит и чмокает его в щеки, обнимает маму, которая крепко прижимает ее к груди.

Я следую примеру сестры, слегка приподнимаюсь на цыпочки и чмокаю папу, в ответ он кивает.

Все же Самир ибн Алмас — черствый человек. Ничего не изменилось. Я ушла из дома давно, но кажется, что здесь время застыло.

— Спокойной ночи, — прощаюсь.

— Долго не сидеть! — отец вновь добавляет в голос металл, а мы с сестрой киваем.

Как в детстве, чуть ли не наперегонки, быстро поднимаемся по лестнице, я иду за Каролиной, которая открывает дверь в спальню, включает свет, и я будто в прошлое попадаю. Вижу свой рабочий стол со стопкой любимых книг. Старую игрушку, которая стоит на полке, привет из детства.

Кара сбрасывает балетки и, будто обессилев, плюхается на свою кровать, ложится и смотрит в открытое окно, которое выходит на балкон. Будто ведомая какой-то нитью, я выхожу на балкон.

Здесь небо низкое, звезды настолько яркие, что, кажется, протянув руку, поймаешь какое-то созвездие за хвост.

Когда-то давно я сидела здесь, на плетеном диванчике, смотрела в небо и мечтала, что ко мне Аладдин прилетит на своем ковре-самолете и мы с ним вместе будем пролетать над песчаными барханами пустыни…

Становится зябко, и я передергиваю плечами. В ночное время, когда нет палящего солнца и дневного зноя, в этой местности стремительно падает температура…

Условия здесь, конечно, для жизни сложные, но как-то люди приспособились еще в древности, и сейчас эти земли процветают.

Мне нужна была эта минутка единения с окружающим миром, со всем, что меня окружает, с прошлым, которое я оставила здесь, в этом доме и в этой комнате, где каждая деталь носит отпечаток воспоминаний…

Наконец, вздохнув, я возвращаюсь в комнату, нахожу Каролину на кровати, лежит, как лежала минутами ранее, будто даже не шелохнулась или же уснула…

Я подхожу к сестре и сажусь на кровать напротив. Всматриваюсь в ее лицо. Так странно, многие говорят, что близнецам можно не скучать друг по другу — достаточно подойти к зеркалу и на тебя оттуда взглянет твоя вторая половинка, но на самом деле это не так.

Мы с Карой похожи как две капли воды, но все равно разные. Во всяком случае, в отличие от многих, я это вижу. У нас выражение глаз не похоже, возможно, разные взгляды на жизнь имеют определенное влияние.

В какой-то миг кажется, что Кара отключилась. Вот так. Просто легла и уснула. Поэтому, чтобы не потревожить ее покой, я осторожно прикасаюсь к плечу сестры и окликаю ее:

— Кара… — выговариваю тихонечко, и сестра поднимает веки. Смотрит на меня своими яркими глазами, которые, будто два сапфира, горят на ее лице.

— Расскажи мне. Что случилось?

— Я не знаю, как начать, — наконец отвечает, и у нее слезы в глазах зарождаются, и будто нет больше той веселой и улыбчивой девушки, которую я видела в гостиной.

Сейчас Кара другая. Она потерянная какая-то и грустная.

— Что у тебя приключилось, что ты так боишься выйти замуж за шейха?

— Беда пришла в наш дом, Мелина, беда… которая покроет позором голову отца и всего нашего рода…

Говорит и всхлипывает, у нее начинается самая настоящая истерика, как тогда по телефону.

— Что ты такое говоришь?! Сестра…

Выдыхаю и порывисто обнимаю Кару за плечи, прижимаю к себе, а она за меня цепляется, тонкие пальцы сминают мою одежду, пока сестра приглушенно воет…

— Мелина… беда… шейх мне не простит… а затем отца приговорят, весь наш род будет нести ответственность за мою ошибку…

Качаю головой, пытаюсь понять, но до меня не доходит.