Наследник для жестокого

Короткая, лаконичная записка, никакой нежности, а на глаза навернулись слезы. Я уже не мечтала, что снова получу весточку от своего мужа. Я уже не надеялась, что снова увижу его живым. От мысли, что скоро встречу его лицом к лицу, начинало лихорадить. Что-то мне подсказывало, что мне будет снова больно. Очень уж отстраненно и даже отчужденно он писал мне в записке. Но выбора у меня почти никакого, я поеду в его дом и буду там его ждать. Я хочу увидеть его живым и здоровым.

Ещё через несколько дней меня отпустили домой, выписав дополнительные лекарства для беременной, которые были призваны укрепить моё сердце. На ребёнке, слава богу, сильный стресс и обморок так сильно не сказались. Время шло, и малыш креп во мне, он не хотел уходить, а я не хотела его отпускать.

Макс встретил меня на выходе и отвез в дом. В дом, в котором всё начиналось. Только тогда я его тюрьмой считала, а сейчас многое изменилось. Я смотрю на него другими глазами. Я смотрю на своё замужество под другим углом. Даже на самого Гора я теперь смотрю иначе. Я приняла свою судьбу и те чувства, которые зародились во мне против воли. Но раз уж они всё равно живут во мне, и у нас с Горским будет ребёнок, я готова попытаться стать семьёй — хотя бы ради малыша.

В дом заходила с волнением и даже дрожью, но внутри меня встретила только прислуга.

— А Гор? — спросила я Макса.

— Он пока еще в больнице. Но уже идёт на поправку. То, что он тебя нёс на руках, сильно усугубило его положение.

Горский нёс меня на руках? Последнее, что помню — как Самир падает с меня. Позади нахмуренное и сосредоточенное бледное лицо мужа, которого я похоронила совсем недавно, и испуганная Зарема. Да, я упала в обморок, и мой мужчина не позволил умереть ни мне, ни моему ребёнку ценой своего здоровья. Опять накатили слёзы. Боже, ну почему он раньше не показывал себя таким? Почему я этого ничего в нем не видела? Вспомнились его слова о том, что за свою женщину он порвал бы любого и сделал бы для любимой всё что угодно. Горский действительно меня любит, это не пустые слова. Он полюбил меня несмотря на разницу во всем: в возрасте, социальном положении, культуре. А я, получается, ответила ему и стала его женой по-настоящему, как он того и хотел. Забыла ли я всё, что было между нами раньше? Нет. Но я постараюсь. Ради нас всех.

— А Зарема? — достала я платок и вытерла нос. — Где она?

— Всё ещё в СИЗО. Завтра дадут разрешение её забрать домой, учитывая ее положение. И деньги Горского.

— Правда? — моё лицо просияло. — Какая чудесная новость! А как ее малыш, вы не знаете?

— Всё в порядке, — улыбнулся скромно Макс. — Скоро привезу ее к вам, Ясмин. А теперь располагайтесь. Повар и домработница при вас, охрана тоже. Но лучше звонить мне, если понадобится что-то. Вот мой номер.

Он протянул мне карточку с цифрами. Я машинально ее забрала, решив обязательно сохранить ее.

— Макс, — подняла я на него глаза. — Но у меня нет телефона. И сим-карты.

— А, вон что, — почесал в затылке парень. — Организуем. Отдыхайте, я вечером привезу продуктов и телефон с сим-картой.

— Только у меня нет денег на это всё.

— Об этом не переживайте, всё под контролем, — снова улыбнулся он и уехал.

Вздохнула и огляделась вокруг себя. Дом знакомый, но словно всё равно другой. Словно теперь всё будет здесь иначе. По-другому. Я успела от него отвыкнуть. Чемоданы наверх, в нашу с мужем спальню, отнесли охранники, а я решила пройтись по особняку, по которому, оказывается, я скучала. Сейчас особенно остро это ощущаю.

Гостиная, в которой мы пили чай. Холл и аквариум. Сейчас он пуст. Видимо, рыбки, на которых я так любила смотреть во время ссор с Горским, умерли, пока дом был опечатан. Жаль их. Стрельба произошла в ресторане, а не в доме, но его почему-то тоже обыскивали, словно Горский не потерпевший, а сам преступник. Впрочем, он замешан в криминале, и я это знала с самого начала, поэтому могло быть и так.

Открыла дверь и вошла в его кабинет. Здесь до сих пор пахнет им. Здесь всё напоминает его. Вещи, папки, письменные принадлежности не тронуты. Прислуга убирается здесь крайне осторожно. Прошла по ковру и села в кресло моего мужа. Массивное, красивое, приятное на ощупь и теплое. Как сам Гор. Взяла в руки его ручку и стала перебирать в пальцах, представляя, как он писал здесь что-то в те дни, когда еще не случился весь этот кошмар.