Наследник Драконов. Время любить

«А ведь он прав, – подумала она. – И с такими исходными данными я, скорее всего, этот отбор проиграю. Уже проиграла – я не понимаю, почему он до сих пор меня не выгнал. А это означает, что мать и Жанна припомнят мне каждый солнечный беззаботный денек, проведенный в их доме. »

– Ну, – произнес король, – свою часть уговора я выполнил. Теперь дело за вами. И прошу меня понять правильно; я не мелочный злодей, который любит жестоко карать мелкие, незначимые промахи. Даже ослушания, если на то пошло. Но я был перед вами честен и откровенен; я упоминал кольцо и черный бриллиант. Так вот они пропали. И никаких следов магии; ни единой зацепки. А мне очень хотелось бы знать, какой это умелец смог утащить его у меня из-под носа, да еще так искусно, что ни один придворный маг не смог понюхать и тени того портала, через который переправили такой сильнейший артефакт. Такие вещи всегда оставляют след, всегда. А этот камень исчез без следа. Ваш отец, – король усмехнулся, – им не обладал. Будь у него хоть половина шанса, он воспользовался бы этим артефактом. Итак. Бриллиант пропал бесследно, и я не знаю ни единого мага, который мог бы провернуть это дело незаметно. Но вот являетесь вы, – король снова усмехнулся, – словно призрак прошлого, словно перст судьбы, и для меня это полная неожиданность. Валиант утверждает, что вы ворожили вопреки моему запрету – а ведь вы не похожи на глупую девочку, которая убеждена, что ей все сойдет с рук. Так что же произошло в вашей комнате?

– Это сестра призвала меня, – судорожно всхлипнула Ивон, понимая, что не может солгать королю. Его магическое обаяние убаюкивало ее страх, речь лилась свободно.

– Призвала? – изумился король. – То есть, вы говорите о магическом призыве? Неожиданно. Очень, очень редкий талант. Мне говорили, что им владеют только самые одаренные и самые великие некроманты. Ваша сестра – ученый некромант? И что, делает успехи в обучении?!

– Вовсе нет, – покраснев, ответила Ивон. – Она наоборот... не очень прилежна в науках. Мне даже странно, что она это умеет. Вероятно, это талант? Дар? Ведь у каждого свои возможности. Я не знала тоже, но оказывается, она умеет. владеет сильным призывом. Она не знала, что мне нельзя применять магию. Она просто хотела узнать, красив ли ее король.

Ивон не знала, почему тут же не рассказала королю о плане Жанны. Вероятно, какая-то часть ее разума говорила ей, что это будет поистине самоубийственно, или некая родственная привязанность не позволила просто так отдать Жанну королю на растерзание. Но, так или иначе, а Ивон смолчала.

«Если я скажу, что Жанна готовила подлог, он просто сожрет меня, – думала Ивон. Сердце ее бешено колотилось. – Он сожжет наш дом, подвесит за ноги над порогом и меня, и всю семью вообще. »

– Как бы то ни было, – недовольно заметил король, – вашей сестре не стоило так поступать. Любопытство любопытством, но вы – моя гостья. Моя. Все ваше внимание должно быть приковано ко мне; все, что происходит во дворце, может быть тайной, которую ей знать не стоит. Она всегда полагает, что ей можно чуточку больше, чем всем остальным?

Ивон склонила голову.

– Да, Ваше Величество, – тихо ответила она. – Но вы же простите ее? Она совсем еще юна, ей только исполнилось восемнадцать, и она так хотела знать, красивы ли вы.

– И что же вы ответили, – промурлыкал король. Внезапно Ивон обнаружила, что он держит ее в руках, словно лилию на длинном хрупком стебле – бережно, обеими руками, чуть отстранив от себя, чтобы видеть е всю – ее взволнованное лицо, вздымающуюся от учащенного дыхания грудь, ее руки, беспомощно цепляющиеся за его одежду. – Что вы ответили на ее вопрос?

– Я сказала, – пискнула Ивон, – что не знаю. что не видела вас в лицо.

– А что вы ответили бы сейчас?

Лицо короля оказалось близко, Ивон увидела, как трепещут его ноздри, как дрожат зрачки, готовясь из тонкой вертикальной нити превратиться в идеальный черный круг. Плотный роскошный королевский плащ, расшитый золотом, накрыл ее, и она почувствовала себя в коконе, будто бы образованном драконьими крыльями.

От короля действительно шел свет; в маленьком пространстве, в которое он заключил их обоих, было светло, как под позолоченным колпаком ночника. Рука короля, чуть касаясь кожи Ивон, обвела контур ее лица, солнечным сиянием коснулась волос, на миг превратив их темное гладкое полотно в сияющую раскаленную медь. Король осторожно приподнял ее подбородок, его большой палец осторожно повторил контур ее губ, и это была такая неожиданно интимная, откровенная и горячая ласка, что Ивон дрогнула, чувствуя, как нежное касание тревожит тонкую кожу, как томно и страстно нажимает сильнее, раскрывая ее губы, как бутон цветка.

Король не торопил событий; он изучал каждую черточку лица девушки так внимательно, будто перед ним был предмет искусства, так, словно хотел запомнить каждую волосинку, нежный персиковый пушок на щеках, делающий кожу бархатистой и сияющей.