Наследник древней силы #1 - Сын слуги

— Некоторые из вас знают, — продолжал он, — что у моего покойного отца кроме нас с Алексеем был ещё и третий сны, который от рождения не имел ни одного открытого энергетического канала. В раннем возрасте мальчик в связи вышеуказанной причиной был изгнан из рода и с десяти месяцев воспитывался в семье Тарасовых. Но недавно произошло событие невероятное и весьма радостное для нас: у изгнанного отпрыска нашего рода всё же открылись энергетические каналы. В связи с этим мы приняли решение вернуть его в семью. Возможно, вы уже догадались, о ком идёт речь. Артём, поднимись. С этого дня Артём Тарасов объявляется членом рода и отныне носит имя Артём Эдуардович Востряков.

Я поднялся, и теперь собравшиеся ещё пристальнее уставились на меня, за столом послышался шёпот. Особенно удивлённое лицо было Лёхи — у него, казалось, ещё чуть-чуть и челюсть отвиснет.

— Прошу любить и жаловать, — продолжал Николай, — Артём, добро пожаловать в семью. Теперь уже официально, — он пожал мне руку.

Я опустился на стул. Те, кто сидел рядом и напротив, стали поздравлять меня. И только один мужчина — светловолосый и лопоухий, с перстнями на пальцах, спросил у Николая, есть ли подтверждение, что по крови я — Востряков. Николай ответил

— Да, дядя Андрей, — ответил Николай, — результаты ДНК-анализа уже получены, и никаких сомнений в происхождении Артёма быть не может. Разумеется, если у кого-то есть желание, можно ознакомиться с соответствующими документами.

— Кто бы мог подумать, — сказал Лёха, сидевший по левую руку от меня. — Так у меня, получается, младший брат теперь есть? Вот так сюрприз! Тебе, наверное, тоже? Ну и как ощущения… брат?

В словах Лёхи не было враждебности, но в интонации его чувствовались недобрые нотки. Оно и понятно: мало того, что я уязвил его самолюбие, причём два раза, так ещё и наследством надо делиться. То они со старшими сёстрами поделили бы долю на три части, а теперь придётся — на четыре.

— Нормально, — ответил я, — постепенно привыкаю.

Слуги, что словно надзиратели, стояли у нас за спинами разлили вино по бокалам, семья выпила за моё здоровье и за то, чтобы я стал достойным членом рода, а потом все навалились на еду. А я почувствовать себя ещё более неловко, поскольку теперь всё внимание было сосредоточено на мне. Приходилось постоянно отвечать на вопросы, которые сыпались со всех сторон. Даже поесть толком не дали.

После ужина мои мучения не закончились. Родня никак не расходилась, ко мне опять пристали с вопросами и поздравлениями, теперь уже другие — те, кто за ужином сидел далеко от меня. Потом собралась молодёжь, в основном «вторые» дети всей моей знатной родни. Спрашивали «а ты правда был на войне?» и всё такое прочее, и откровенно задолбали меня этим. Но из вежливости приходилось отвечать.

Наконец, встреча окончилась. Гости уехали, супруга Николая удалилась к себе, и остались мы втроём с братьями.

На улице разразилась гроза. Дождь лил, как оглашенный, раскаты грома сотрясали сумрачное небо цвета мокрого асфальта, молнии ломаными линиями резали воздух. И чудилось мне, что грохочут орудия вдалеке, и от этого опять становилось тревожно. Ещё за ужином заболела голова, после еды боль лишь усилилась, приходилось терпеть.

Мы прошли в небольшую уютную гостиную. Тут над камином висело чучело медвежьей головы, на одной из стен — ковёр с двумя саблями и старинным ружьём, на другой — огромное полотно со сценой охоты.

— Будет кто? — Николай извлёк из бара бутыль.

— Наливай, — Лёха плюхнулся на диван с подушками и закинул ногу за ногу.

— Мне не надо, — отказался я.

Николай налили себе и Лёхе, подошёл с бокалом к окну и стал смотреть на омываемую дождём дорогу и большую круглую клумбу перед главным входом. Я стоял рядом.

— Я договорился со всеми четырьмя семьями, — сообщил Николай. — Их главы соберутся завтра на ужин, и мы с ними потолкуем, объясним ситуацию. Надеюсь, они отзовут иски. Иначе придётся судиться.

— Белозёрские тоже приедут?

— Да, Максимилиан Белозёрский будет вместе с дочерью.

— С Ксенией?

— С ней самой. Заодно помиритесь.

Вот это сюрприз! Значит, завтра мне предстоит встретиться лицом к лицу с человеком, который заказал моё убийство.

— И да. Вчера я извинился перед Василием Степановичем и сообщил ему, что ты тоже — Востряков. Он извинения принял, инцидент исчерпан.

— Извинился? — я посмотрел на него с недоумением. — После того, что произошло? А передо мной и Ирой кто будет извиняться?

— Послушай, Тёма, — раздражённо произнёс брат. — Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос. Мелкие дрязги не стоят того, чтобы ссориться с великим князем. Да он — старый маразматик, но тем опаснее его злить. Ты тоже постарался на славу: двух его дружинников отправил в больницу.

— Я защищался.

— Какая разница? Всё. Все стороны удовлетворены. И больше не ссорься с Борецкими, ладно?

— Странный ты, конечно… Это я-то ссорился?

— Ты сегодня будешь в дом переезжать? — перевёл разговор Николай. — Комнату тебе уже приготовили. Будешь жить на втором этаже рядом с нами.