Наследник древней силы #3 - Прах

Хоть сомнения всё равно терзали. Да, с одной стороны стать канцлером — это шанс для меня и моего рода возвыситься, но в то же время, я буду марионеткой, как и нынешний канцлер. Не лучше ли сидеть тихо в Новгороде и заниматься своими делами? Голицыны уже не имеют того авторитета, как раньше. Возможно, их и без моей помощи скинут с пьедестала. Аресты высокопоставленных лиц из голицынского круга показали, что в Союзе оформилась ещё одна сила, которая скоро встанет у руля. Но зачем мне в это лезть? Возможно, я думал о том, что таким образом смогу направить деятельность научных институтов в нужное русло. А может, тщеславие разыгралось. А может, всё вместе…

— А какая плохая новость? — спросила Вероника.

— Мне опять придётся уехать. Завтра отправляюсь в Гессен и буду там до декабря, но возможно, задержусь до Рождества.

— А зачем? Ты так и не рассказал, что забыл в этой серой зоне?

— Человечество в опасности. Только такие, как я, могут сдерживать эту опасность, — уклончиво ответил я.

— Что ещё за опасность?

— К сожалению, пока сказать не могу. Но меня не просто так просят ездить в серую зону. Ради пустяка я бы туда не сунулся бы.

— Ну ладно, — хмыкнула Вероника. — Раз у вас всё так секретно.

— В общем, надеюсь на вашу помощь и содействие в мои делах и делах моего рода, — вернулся я к первоначальной теме разговора, — поскольку вы скоро, кто-то быстрее, кто-то попозже, станете частью этой семьи.

— Похоже, придётся делать выбор между государственной службой и работой на семью, — произнесла Ксения.

— Мы с тобой позже обсудим этот вопрос, — сказал я. — Тебе ещё год учиться, а там посмотрим.

— А ты не будешь поступать? — спросила Вероника.

— Если только на заочный. А в академию — нет, не пойду. Сидеть за партой — не моё.

— Повезло, — вздохнула Вероника.

— Ну а у тебя какие планы на жизнь? — спросил я.

— Что значит, какие? Выйти замуж, разумеется, — Вероника произнесла это с такой неподдельной искренностью, что все мы рассмеялись, и она тоже, а потом добавила своим обычным тоном. — А если серьёзно, я пока думаю. Скорее всего, бизнесом. Правда, ещё не решила каким. Но меня, я так понимаю, запрягут работать на корпорацию?

Я снова рассмеялся:

— Посмотрим, куда тебя пристроить. Работники нам нужны.

Вторую половину дня мы с девчонками провели за непринуждённой болтовнёй. Делились планами на будущее, потом опять заговорили о каких-то несущественных вещах.

Ксения первая собралась уходить. Я проводил её до машины, которую стояла у крыльца.

— Было приятно провести время, — сказала Ксения на прощание. — Ну что ж, береги себя. Буду ждать твоего возвращения.

— Эти месяц-два пролетят быстро. Когда приеду, тоже устрою совместную встречу. А там уже и свадьба не за горами. Ты же хочешь пожениться сразу после окончания академии?

— Да. Не вижу смысла тянуть.

— Действительно, зачем тянуть? Поженимся, а там уже решим, что делать дальше. Если стану канцлером, у тебя, пожалуй, будет больше возможностей устроиться на государственную службу.

— Если нужно, я готова помогать в твоём продвижении.

— Буду иметь ввиду. Знаешь, я тоже не хочу мешать твоей карьере. Если считаешь, что сможешь принести пользу государству, почему бы нет?

Я легонько обнял её за талию и поцеловал в губы. Ксения села в машину и, улыбнувшись, помахала мне рукой.

Я же вернулся в гостиную.

— Уже поздно, — сказал я. — Ника, тебе тоже пора домой.

— А мне не хочется, — произнесла она, делая игривые глаза. — Я бы тут осталась.

— Завтра тебе на учёбу.

— Тем более. Опять в монастырь возвращаться.

— Ну а что поделать? Придётся потерпеть. Сама же говоришь, со следующего года станет легче.

— Угу, придётся терпеть, — Вероника сделал грустную мину.

— Не хочешь прогуляться? — спросил я.

— Не, там холодно и темно. Давай лучше выпьем.

— У меня завтра самолёт, не хотелось бы, чтобы с утра болела голова. Да и тебе не стоит. Так что лучше пойдём подышим свежим воздухом. У нас на набережной вечером тоже красиво.

— Ну ладно, если так настаиваешь…

— Пойду к себе, — сказала Ира, беря костыль и поднимаясь с кресла.

Я помог Ире подняться по лестнице, довёл до комнаты, после чего вернулся к Веронике и мы отправились гулять. Сегодня на Веронике было короткое тёмно-синее пальто, подпоясанное ремешком. На улице было холодно, стукнули заморозки, и даже я в своей утеплённой кожанке немного мёрз.

Дул ветер, листья срывались с веток, кружили в свете фонарей и исчезали во тьме. Деревья стремительно теряли свои разноцветные одеяния. Мы вышли на террасу перед особняком и стали прохаживаться вдоль мраморной ограды. Ведущую вниз широкую лестницу освещали фонари, как и набережную. Луну затянуло облаками, вода и лес вдалеке казались чернее ночи. Шумели волны, навевая тревогу.

— Летом-то у вас нормально, — сказала Вероника. — А сейчас совсем паршиво.

— Есть и в осени определённый шарм, — сказал я. — Мне нравится тут. Нравится стоять и смотреть на волны внизу. Я здесь душой отдыхаю.

Вероника не ответила. Она остановилась и посмотрела на озеро, словно пытаясь понять, что привлекательного я нашёл в этом пейзаже.