Наследник фараона

Так он болтал, ибо с тех пор, как мы приехали в Смирну, он изучил повадки купцов и рассчитывал на хорошее вознаграждение, хотя как он, так и я ничего не желали так сильно, как избавиться от этой девицы. Услышав его, Кефтью тоже зарыдала, говоря, что никогда не покинет меня, но, рыдая, она восхищенно поглядывала сквозь пальцы на царя и его курчавую бороду.

Я поднял руки и, успокоив их, принял серьезный вид.

— Азиру, царь Амурру и мой друг! Поистине эта женщина дорога моему сердцу, и я называю ее сестрой, но твоя дружба для меня дороже всего. В знак этой дружбы я дарю тебе ее без всякого вознаграждения и прошу тебя принять ее и делать с ней все, чего желает живущая в тебе дикая кошка, ибо, если я не обманываюсь, ты мил ее сердцу, и она будет довольна, потому что в ее теле тоже таится множество диких кошек.

Азиру громко вскрикнул от радости.

— Ах, Синухе, хоть ты и египтянин, а все зло приходит из Египта, с этого дня ты мой брат и друг; по всей земле Амурру будут благословлять твое имя; как мой гость, ты сядешь одесную меня, превосходя всех других, пусть они будут хоть цари. Я клянусь тебе в этом!

Он засмеялся так, что его зубы засверкали. Затем, когда он взглянул на Кефтью, уже переставшую плакать, его лицо изменилось. Горящими глазами он посмотрел на нее, схватил ее за руку, так что дыни заколыхались, и бросил ее в свои носилки, как пушинку. Так что он отбыл, и ни я, ни кто-либо другой в Смирне не видел его некоторое время, ибо он заперся в своем жилище на три дня и три ночи. Мы с Капта радовались нашему освобождению от плутовки, хотя он и упрекал меня за то, что я ничего не потребовал в обмен, когда Азиру предлагал дать мне все, чего бы я ни пожелал.

Но я возразил:

— Ощав ему эту девушку, я обеспечил себе его дружбу. Никто не знает, что будет завтра. Хотя земля Амурру мала и незначительна, ведь это всего лишь пастбище для ослов и овец, все же дружба царя — это дружба царя, и она может оказаться дороже золота.

Капта покачал головой, но умастил скарабея миррой и поставил перед ним свежий навоз в благодарность за освобождение от Кефтью.

Перед тем как вернуться в свою страну, Азиру навестил меня и, поклонившись до земли, сказал:

— Я ничего не предлагаю тебе, Синухе, ибо ты дал мне то, что нельзя оплатить подарками. Эта девушка даже более обольстительна, чем я полагал; ее глаза напоминают бездонные колодцы, и я не устал от нее, хотя она выжала из меня все соки, как выжимают масло из оливок. Откровенно говоря, моя страна небогата и я не могу приобрести золото иным путем, чем облагая налогом купцов, которые проезжают через нее, или затевая войну с соседями, и тогда египтяне наседают на меня, как слепни, и часто я больше теряю, чем выигрываю. Так что я не могу сделать тебе таких подарков, каюк заслуживает твой поступок. Но я обещаю, что, когда бы ты ни пришел ко мне и что бы у меня ни попросил, я тебе дам, если это будет в моей власти, только не проси у меня эту женщину или лошадей, ибо у меня их мало и они нужны для моих колесниц. И если кто-либо оскорбит тебя, пошли только весточку, и мои люди убьют его, где бы он ни был. Никто не услышит об этом, и твое имя не будет упомянуто в этом деле. Так велика моя дружба к тебе.

Затем он обнял меня по сирийскому обычаю. Я видел, что он уважает меня и восхищается мною, ибо он снял со своей шеи золотую цепь и надел ее на меня, но он так глубоко вздохнул при этом, что я понял, насколько велика была эта жертва. Поэтому я снял со своей шеи золотую цепь, которая была подарена мне самым богатым судовладельцем Смирны за то, что я спас жизнь его жены при тяжелых родах, и повесил ему на шею. Он ничего не потерял от обмена, и это очень обрадовало его. И так мы расстались.

3

Теперь, когда я освободился от этой женщины, сердце мое стало легким, как птица. Мои глаза жаждали увидеть что-то новое, и я был преисполнен нетерпением и желанием выбраться из Смирны. Вновь пришла весна. Земля освежилась и зазеленела; на деревьях распускались листья; слышалось воркование голубей и кваканье лягушек в прудах. В гавани снаряжали корабли в долгие путешествия. Вместе с весной разнесся слух, что кабиры вторглись из пустыни и пересекли сирийскую границу от юга до севера, сжигая селения и осаждая города. Но также пришла и армия фараона через Синайскую пустыню из Таниса и дала сражение кабирам. Войска фараона забрали в плен военачальников врага и погнали его назад в пустыню. Это случалось каждую весну, и случалось неизменно. На этот раз, однако, жители Смирны встревожились, потому что город Катна, охраняемый египетскими войсками, был разграблен, царь убит, и египтяне были преданы мечу; не дали пощады ни женщинам, ни детям, даже не брали пленных для выкупа. О подобном не помнил никто из живущих, ибо кабиры обыкновенно избегали укрепленных городов.