Наследник Ярости

Ярушка не сдержалась и обняла цыганку, целуя в щёку. Маришка оказалась более скромной и торопливо увлекла её за собой в шатёр.

– Как это владыка отпустил тебя гулять по табору? – удивилась она.

– Его здесь нет, – призналась Ярушка.

– Не боишься, что он разозлится, если узнает?

– Не боюсь.

– Что ты ищешь у торговцев? – поинтересовалась Маришка.

– Пока не знаю. Может, причешешь мне волосы? – попросила она цыганку.

– А то!

Маришка распустила её косы, тщательно расчесала гребнем густую копну и стала укладывать в затейливую причёску.

– У тебя такие добрые руки, – сказала Ярушка, – прям от души отлегло.

– Что приключилось-то? – подозрительно спросила цыганка.

– Да ничего, – соврала Ярушка, – просто устала.

– Ты как будто исхудала.

– Разве это плохо?

– Владыка не обижает тебя?

– Что ты! – воскликнула Ярушка, – он меня и пальцем не тронул.

– Это хорошо, – похвалила цыганка, – мой, бывает, поколачивает меня, если что не нравится. Но это обычное дело.

– Что в этом обычного? – не поверила Ярушка.

– Бывает, я сама виновата. Бывает, под горячую руку попаду. Но это в моей семье так, а в твоей – вы сами хозяева. Не обижает, и слава Богу.

– Маришка, – неуверенно начала Ярушка, – а бывало такое, чтобы муж оставлял тебя одну?

– Конечно, – усмехнулась цыганка, – кто ж ещё за товаром присмотрит, когда ему надо ехать.

– А если надолго?

– Смотря насколько. Если на пару дней, так это часто случается. Но дольше – никогда. Он старый и ревнивый чёрт. Боится, что я на кого глаз положу. Поэтому сторожит, как собака.

– Понятно, – улыбнулась Ярушка. Но улыбка получилась натянутой, и цыганка это заметила.

– Ты такая красавица, – сказала она девушке, – что тебе переживать? Ведьмы – то пустое. Владыка всё равно к тебе вернётся. Вот посмотришь.

– Я и не думала о ведьмах.

– Думала, – цыганка по-матерински поцеловала её в макушку, обнимая за плечи, – мужичьё, оно такое. Не устанет гулять, покуда есть бабы, я-то уж знаю. Так что забудь – незачем сердце терзать. И хорошенько поешь, а то одни глаза остались.

– Как у тебя легко всё выходит, – прошептала Ярушка, – не могу я так.

– Сможешь, – пообещала цыганка, – молода ты ещё. Вот поживёшь с моё, ещё и не то сможешь. Запомни: мужик – он как ветер в поле. Только подумаешь, что любит, оглянёшься – ан-нет его, улетел. Так что живи себе в довольстве да радуйся тому, что тебе Бог подал. Многие в нищете умирают. И корочка хлеба им милее самого жаркого поцелуя.

Ярушка ушла от цыганки с тяжёлым сердцем. Не утешила её Маришка, только ещё больше расстроила. Хотя она и понимала, что не со зла.

– Какие у тебя волосы, – восхищённо присвистнул Миклош, – ещё бы корону княжескую…

– Не надо, – грустно улыбнулась Ярушка, – и так хорошо.

– Что-то ты мне не нравишься, – пробормотал Миклош.

– А только что восхищался!

– Я о другом.

– На всех не угодишь, – пожала плечами Ярушка.

– Поменьше надо слушать глупых баб!

Ярушка не стала отвечать, взобралась верхом на коня и протянула Миклошу руку. Тот мотнул головой и лихо прыгнул в седло позади неё.

Между тем Себрий нашёл все, что ему было надо, и готовился отправиться в обратный путь. Новая причёска Ярушки ему понравилась, о чём он тотчас же сообщил, свистнув при этом достаточно громко, чтобы добрая половина табора повернула к ним любопытные носы.

Назад они ехали чуть медленнее. Ярушке не сильно хотелось возвращаться в замок. Она кивнула Себрию и направила коня через поле, любуясь цветами. Ноги она держала высоко, помня о том, как её однажды укусил пёс. Конюший, казалось, ничего не боялся. В этом мире он был своим в доску, и мог в случае чего держать ответ могучей когтистой лапой.

Достигнув леса, они повернули коней и стали ехать вдоль деревьев, прячась от палящего солнца. Миклош вдруг забурчал, требуя искать другой путь. Он суетился и чихал, жалуясь на пыльцу. Ярушка досадливо косилась на него, недоумевая: они уже давно покинули места, усеянные цветами. Понад лесом росла густая трава.

Неожиданно среди деревьев показались хижины – старые, неопрятные, поросшие мхом и паутиной, перекошенные на один бок. Под крышами сидели совы и таращили на путников огромные жёлтые глазищи.

– Ведьмы, – шепнул Миклош, – давайте-ка убираться отсюда.

Себрий виновато посмотрел на хозяйку. Ему и невдомёк было, что не следует ехать таким путём. Он настолько привык проезжать мимо, не замечая селения, что даже забыл, что оно там было. Хотя, ведьмы, конечно, их не тронут. Только вот встречаться с ними не стоило.

Себрий протянул руку и взял поводья княгини, удерживая коня совсем рядом со своим. Как вдруг Ярушка побледнела и попросила остановиться.

– Что сталось? – недовольно буркнул Миклош.

– Надобно в кусты, – сказала Ярушка.

– Может, потерпите? – предложил Себрий.

– Нет, – вскричала она, соскакивая с коня, и помчалась в лес. Живот скрутило так, будто в него вонзили сотни иголок. Она едва успела задрать юбки и присесть за раскидистым кустом. Справившись, Ярушка поднялась, отряхнула платье, и вдруг увидела, что рядом кто-то стоит.

– Простите, – прошептала она, краснея от стыда.

– Пустяки, – сказала ведьма.