Наследник империи, или Выдержка

— Через неделю мы будем в вашем распоряжении, — мягко, но решительно оборвал его я. — Настя была привязана к своей бабушке. Ей хотелось бы побывать в деревенском доме и с неделю там пожить. Я тоже хочу отдохнуть.

Я умолчал о том, что дом вовсе не бабушкин, а свадебный подарок Сгорбыша. Но об этом отцу знать не обязательно. Имени покойного фотографа он и слышать не может.

— Ну что ж, — развел руками папа. — Раз это ваше решение…

— Мы вернемся через неделю, — заверил я. — И полетим во Францию. Настя ни разу не была в Париже. Но сначала нам надо отдохнуть.

…Ехали мы на машине, все время сверяясь с картой Московской области. У Насти были документы на дом и землю, а у меня — ключ. Мы ехали и обсуждали планы на будущее.

— Когда вернемся, первым делом поеду в институт, — сказала моя жена. — Мне еще год учиться. Надо писать диплом.

— Да, конечно, — соглашался я, предполагая продержать ее за границей как минимум месяц.

Учеба никуда не убежит, а вот мне моя жена необходима как воздух. Я еще не успел привыкнуть к мысли, что это не сон. Что у меня наконец есть семья и мне в жены досталась замечательная женщина, умная и красивая. Дочь человека, который для меня так много значил. Я даже был не уверен в том, хочу ли получить бумаги Сгорбыша. Вне всякого сомнения, он оставил мне письмо, где все объяснил. И фотографии. Но они мне теперь неинтересны. Эта история закончилась, я начал жить с чистого листа.

И мне действительно хотелось уединиться с Настей где-нибудь в глуши. С работы она уволилась, я на этом настоял. С мастерской покончено, пусть сапожники рыдают, а клиенты жалуются. Негоже моей жене сидеть в месте, где всякий может ее разглядывать и даже с ней заговорить. Оказалось, я ревнивец. Да еще какой! Вообще, как я понял, после свадьбы люди меняются. Откуда что берется? Был повеса, стал примерный муж. Морщился при виде беззубых и безволосых младенцев и вдруг берет на руки, понимает, что свое, и вот уже в этом существе — вся его жизнь. Не говорю, что так происходит со всеми. Но происходит.

Со мною тоже что-то происходило. Я менялся. Настя тоже менялась. Не знаю, в какую сторону, в лучшую или в худшую, но менялась. Ее взгляд стал глубоким, смех грудным, да и улыбаться она стала реже. И как будто все время прислушивалась: что происходит? Во мне, вне меня? Пока еще мы не могли понять сути этих перемен, потому что были ослеплены друг другом. Нам еще доставляло удовольствие видеть друг друга с утра до вечера каждый день, и ночью тоже. Беспрерывно целоваться, говорить о любви так часто, что разговора о чем-то другом не получалось. Главное, не пропустить момент, когда надо делать паузу. Не после того, как от постоянного присутствия в доме постороннего человека затошнит, а гораздо раньше. Надо заставить себя немного поскучать, приучить к мысли, что разлука — это лекарство, а не кремовый торт с розочками. Иначе неудержимо потянет на сладкое, и к прежней форме уже не вернуться. Во время пауз я думал. Под паузами я имею в виду моменты, когда Настя исчезала из поля моего зрения.

Но мы уже стали другими. И необходимо было это осмыслить. Быстрые разводы и случаются вследствие того, что люди не в состоянии понять и правильно оценить происходящие с ними перемены. В брак вступают с достоинствами, но живут с недостатками. Оценить достоинства легко и принять их легко, а вы попробуйте составить список недостатков, с которыми могли бы смириться. Не упуская и такой мелочи, как храп второй половины по ночам или ковыряние в носу. Вот с этим списком и надо выбирать. А ум и красота — это как гарнир к основному блюду. Хорошо, если они есть.

Я заранее знал, что смогу простить, а что нет. Измены не прощу точно. Я оказался ревнивцем. Это своего рода страховка и одновременно предупреждение. Знай, дорогая, что наверняка поставит точку в наших отношениях.

— О чем думаешь?

— А? Что? — Я невольно вздрогнул.

— Вот уже десять минут ты молчишь. О чем думаешь?

— О тебе.

— Я рядом, и ты обо мне думаешь? — удивилась Настя.

— Я думаю о тебе рядом со мной.

Она рассмеялась. Потом достала карту, долго ее рассматривала и сказала:

— Мы скоро приедем.

— Я уже догадался.

— Может быть, ты догадался и куда нам свернуть? — лукаво спросила она.

— Я внимательно изучил карту. Кажется, сейчас и будет поворот.

— Точно!

Не все оказалось так просто. Свернуть-то мы свернули, но нам пришлось еще долго расспрашивать местных жителей. Деревенька, где Сгорбыш купил дом, оказалась на отшибе. Место глухое, вдали от трассы. Сначала мы ехали по граверке, потом и вовсе пошла проселочная дорога. У ее начала стоял указатель. Мы ехали и расспрашивали местных. Оказалось: туда. Нужный нам дом стоял на опушке у самого леса. Мы сверились с номером и поняли: он! Двухэтажный, потемневшей от времени, но под новенькой железной крышей, которая сияла на солнце.

— А не так уж и плохо, — пробормотал я.