Наследник Каладана (СИ)

Кордана и Руфина заменили ей уважаемую подругу, преподобную мать Мохайем, которая стала Вещающей Истину при Императоре. С давних пор Кордана и Руфина придерживались противоположных течек зрения по многим вопросам, что нередко приводило к спорам. Но вместо того, чтобы принять выбор матери-настоятельницы, Руфина действовала за ее спиной, выслушивая конспирологический бред Лезии – следствие деменции. Вопреки прямым указаниям Харишки, Руфина вместе с горсткой предательниц захотели убить не только Джессику, но и ее сына Пола Атрейдеса, который оставался беззащитным на Каладане. Как только заговор был раскрыт, Руфина покончила с собой, не в силах взглянуть в лицо последствиям своих поступков.

Однако ее коллега Кордана оставалась верной и надежной, и часто защищала Джессику, которая теперь служила наложницей виконта Тулла. Мать-настоятельница полагалась на Кордану все больше и больше. Во многом уступая Мохайем, Кордана все же пользовалась авторитетом, слыла женщиной мудрой и сострадательной.

Получив разрешение войти, преподобная мать проскользнула в кабинет, шурша своей черной повседневной рясой. Ее походка была неуклюжей и в то же время какой-то порывистой из-за искривленного позвоночника и плеч разной высоты – врожденного недостатка, с которым врачи Сестринства ничего не могли поделать. Но несмотря на свой изъян, она снискала известность как опытный боец с быстрыми, смертоносными движениями. Лицо Корданы отличалось суровыми чертами, с него смотрели умные, проницательные глаза.

– Я принесла прекрасные вести с Элегии, мать-настоятельница, – произнесла она своим вечно бодрым тоном. – Сестра Джессика убедила виконта Тулла возобновить стипендию Сестринству, в точности как ей было приказано сделать!

Харишка искренне обрадовалась, услышав эту новость.

– В полном объеме, как мы получали раньше?

– Да, он восстановит пожертвование, учрежденное его отцом – начиная с сегодняшнего дня. Уж не знаю, как Джессике это удалось!

Мать-настоятельница постаралась не выказать своего удивления:

– Вот видишь, твоя доброта окупилась. Ты разглядела в Джессике истинный потенциал, когда Руфина хотела ее уничтожить.

– Я довольна ее успехами, и надеюсь, что вы тоже. – Кордана потупила взгляд. – Мы несправедливо поступили с Джессикой. У нее есть все причины нас ненавидеть.

– Она из Бинэ Гессерит, выросла и обучалась здесь, на Уаллахе IX. Мы существуем не для того, чтобы сделать ее счастливой. Она для нас, а не мы для нее!

Кордана нахмурилась, явно не соглашаясь, но оставила свое мнение при себе.

Харишка тоже знала о сложностях в жизни Джессики, но знала и о ее важнейшей роли в планах селекции, разработанных Бинэ Гессерит, пусть даже сама Джессика не подозревала о своем происхождении. Кивнув, мать-настоятельница продолжила:

– Мохайем тоже будет рада узнать эту новость. Она всегда возлагала на Джессику самые большие надежды.

Со счастливым видом, будто успех Джессики отражался и на ней, Кордана откланялась и отправилась обсуждать финансовые детали в бухгалтерию Школе Матерей.

Наслаждаясь минутами удовлетворения, Харишка покинула свои покои и в одиночестве вышла во внутренний двор учебного комплекса, откуда взглянула на поросшие кустарником холмы за территорией. Ранней осенью листва полыхала огненно-оранжевым, но теперь превратилась в уныло-бурую.

Кордана обладала заметной слабостью характера – она была слишком склонна к состраданию, чересчур внимательна к чужим чувствам. Если Харишка когда-нибудь решит сделать ее своей преемницей, этой женщине придется научиться смотреть на вещи шире и стать жестче. Интересы Бинэ Гессерит не ограничиваются каким-либо отдельным человеком или благородным семейством. Однако, проходя мимо вспаханной земли на пришкольных садовых участках, Харишка призналась себе честно, что противоположное качество – отсутствие сострадания – является одной из ее собственных слабостей. Хотя все основные решения Сестринства исходили от нее, мудрость подсказывала, что нельзя действовать в вакууме и стоит прислушиваться к советам, особенно к тем, которые трудно принять.

Теперь, ощутив в полной мере действие меланжа и зарядившись энергией от хороших финансовых новостей, Харишка избавилась от мучивших ее болей и усталости.

Пройдя по каменной дорожке, она поднялась по ступеням, вкопанным в склон холма к югу от административного корпуса. Крутая лестница вилась вокруг возвышенности, доходя до смотровой площадки над школой. Чувствуя жжение в мышцах во время подъема, мать-настоятельница, как обычно, начала считать шаги. Несмотря на многочисленные здания, сотни сестер и служанок вокруг, она почувствовала себя невероятно одинокой, когда добралась до вершины.

Там, наверху, в павильоне, ее ожидала фигура в капюшоне, расхаживая взад-вперед.