Наследник, которому по..

— И сколько им лет? — поинтересовался я, выковыривая зубочисткой самые вкусные кусочки и с наслаждением их проглатывая.

— Шестнадцать стукнуло, — скромно потупившись, произнесла мать.

Вот тут зубочистка у меня и замерла. Медленно положив её на стол, я сцепил руки в замок и с укоризной произнёс, — Что, опять?

— Девочки очень хорошие, что ты так сразу, — начала увещевать меня она, — ты их даже не видел. У обеих большой дар и предрасположенность к огню.

— Значит в прошлый раз одну кузину под меня положить задумали, не вышло, сейчас на близняшек поймать пытаетесь? — Я нахмурился, — Между прочим, близкородственные связи ведут к вырождению.

— Кто сказал? — буркнул отец, вновь начиная злиться.

— Учебник биологии, — ответил я, — второй класс, как раз раздел где-то между пестиками и тычинками.

— Вот лучше бы ты не учебники читал, а пестиком своим в тычинки потыкал, — заметил Рассказов-старший, заставив мать покраснеть.

— Там вообще наоборот, но… В, общем, успею ещё потыкать, — ответил я, вогнав этим женщину в краску окончательно.

— Будешь только за книжками сидеть, завянет цветочек-то. — Подколол меня батя. Справа донеслось сдавленное фырканье и я неодобрительно посмотрел на захрюкавшего как сучара младшего.

Из чистого упрямства возразил, — Не завянет.

— А я говорю — завянет!

— Ричард, — наконец выпалила мать, — ну хватит уже об этом.

— Согласен, — быстро произнёс я, — хватит вообще о кузинах, тем более у нас и так в семье с этим не всё благополучно, папа. У нас и так мама твоя сестра, ещё одного такого удара генетика не выдержит.

— Во-первых двоюродная, — пробасил тот, нависнув над столом словно грозовая туча, — а во-вторых чушь вся эта твоя генетика. Мой отец женился на своей кузине, мой дед женился на кузине, дед моего деда…

— Понял я, понял, — поднял я руки вверх, сдаваясь, — что в нашей семье уже много поколений думают совершенно не той головой.

— Щенок, ты на дедов-то не гони, они всяко поумнее тебя были, хоть никаких генетик знать не знали.

— Ричард, ну успокойся, — мать начала гладить отца по плечу, — просто у мальчика таковой возраст, бунтарский дух, неприятие авторитетов. Не надо слишком давить, девочки приедут, он с ними пообщается, привыкнет, а там уже, как говориться, сладится и слюбится.

— А ничего, что я тут сижу и всё слышу? — спросил я.

— И слушай, мотай на ус, ты, в конце-концов, будущий глава рода, — тут отец перевел взгляд на с интересом слушающего разговор Иоанна, — ну а ты, тоже от кузин-близняшек отказался бы?

— Гы-гы-гы, нет конечно!

— Гы-гы-гы, — передразнил я его, — иди дальше дрочи.

— Дрейк! — взвилась мать, — выбирай слова, ты же аристократ, а не какое-то быдло.

Пока я думал чтобы такое сказать, что бы не обидеть, братец с легкой развязностью в голосе ответил, — А у меня уже давно всё по взрослому, в этом не нуждаюсь.

— Вот это мой сын, — одобрительно закивал Рассказов-старший.

Посмотрев на напыжившегося от гордости пятнадцатилетку, довольно улыбающегося отца и смущённую, но тоже слегка гордую за младшего сына, мать, произнёс со скепсисом в голосе, — Это всё, конечно, хорошо, но про презервативы, мирамистин и хлоргексидин ему кто-нибудь рассказывал?

Посмотрев на непонимающие взгляды, вздохнул, сказал ещё, — Ну ладно беременность, одним Рассказовым больше, одним меньше, для рода особой разницы нет, но если он на конец заразу какую подхватит? Кто его потом лечить будет? Между прочим, — поднял я вверх палец, — в Медицинском альманахе за прошлый квартал даже статья была…

— Уволь нас от выслушивания этого… этого… — Рассказов-старший так и не смог подобрать нужного определения, поджав губы посмотрел на жену и спросил, — Где он вообще этот альманах какой-то нашел?

Та только развела руками, а батя вздохнул, затем решительно поднялся, заканчивая ужин, положил широкую ладонь мне на плечо и сурово произнёс, — Пойдём, сын.

— Куда это? — воззрился я на него.

— Увидишь, — был дан мне лаконичный ответ, и поняв, что большего я не дождусь, встал вслед за ним и прихватив “Физику” Перельмутера, пошёл следом, гадая, чего он мне приготовил опять.

Пройдя весь холл, гостиную и каминный зал, мы оказались в зале для тренировок и увидев замершего на татами в позе лотоса японца средних лет в чёрном кимоно, я тут же всё понял и тяжело вздохнул, покрепче прижав книгу к себе. Батя припёр очередного мастера боевых искусств, чтобы через обучение пробудить мой магический дар.

— Не вздыхай, — пробасил отец, — уважаемый Сирахерама, сильнейший мастер тайного смертельного боевого искусства которое долгое время изучал в сокрытом высоко в горах уединённом додзё. Он с помощью особых техник сможет пробудить в тебе большой дар, раз уж школа не способна это сделать.

Бла-бла-бла. Тайное додзё, смертельное искусство. Скукота. В прошлой жизни я в одиночку сражался с сильнейшими воинами и побеждал их. Даже без применения магии мне не было равных в поединке, а называли меня — Смертоносный Бог Убийца Царь Смерти. Смертоносный и смерти звучало конечно так себе, но народу нравилось.