Наследник престола

Лена не знала, что ответить, и просто пошла следом за остальными к круглому столику у самой сцены. Компания, похоже, заняла это место заранее. На черной скатерти лежали мармеладные черепушки, а на подносе в центре стола стояли капкейки, украшенные скелетами, – наверняка от крутых кондитеров.

Лена пребывала в полнейшем изумлении.

– А что за костюмы у Фанни и остальных? – прошептала она на ухо Ингрид.

Сперва притворившись оскорбленной, Женщина-Кошка улыбнулась:

– Камон! Дьявол носит «Прада», не узнаешь?

Лена покачала головой. Ну и местечко. Ну и люди! Она даже не сомневалась, что на девушках действительно «Прада». Когда группа заиграла тему из «Охотников за привидениями», а за столом собралась вся компания – только нескольких человек не хватало, – Лена почувствовала себя счастливой.

46. Что нам остается?

He прошло и пары минут, как на сцену вышел директор, мужчина лет шестидесяти с таким внушительным животом, что пуговицы на полосатой тюремной робе, в которую он вырядился по случаю, казалось, вот-вот лопнут и разлетятся по сторонам. Торжественным голосом он принялся вещать о новых хэллоуинских традициях и обычаях, перекочевавших в Норвегию, и рассказал об истории Старой Ложи. Школьники то и дело переглядывались, закатывая глаза. Речь была скучной и затянутой, но Лене было так хорошо, как не было уже давно.

Она будто бы случайно посмотрела по сторонам и почти сразу увидела за столом в другом конце зала Маргрете. Ее было не узнать из-за черного парика и макияжа, намного более яркого, чем обычно. На ней было потрясающее изумрудного цвета платье, наверняка сшитое на заказ, и догадаться, кого она изображала, было нетрудно – Клеопатру. Неудивительно, ведь ей самой королевой никогда не стать. Она, как всегда, сидела с безупречно прямой спиной и, казалось, выглядела очень уверенно и радостно. А кто это рядом с ней? Она что, привела парня? Так вот почему она сидит отдельно от всех!

Внезапно принцесса взглянула на Лену, и та нервно сглотнула. Неужели, придя сюда, она нарушила их договор?

Нет, никакого договора больше не было, да и что Маргрете теперь могла ей сделать? Тайна была раскрыта. До того, как Лена отвернулась к сцене, на которой по-прежнему выступал директор, Маргрете кивнула ей, почти незаметно, но Лена увидела.

И кивнула в ответ.

Но Калле не было.

– Прежде чем передать микрофон нашим прекрасным музыкантам и продолжить вечер под великолепную музыку, я приглашаю на сцену человека, который очень хотел бы сказать пару слов, – объявил ректор. – Это ваш одноклассник, Его Королевское Высочество кронпринц Карл Юхан. Встречайте!

От упоминания его имени сердце у Лены подпрыгнуло.

Все захлопали. Внезапно, сидя в компании его друзей в белом свадебном платье, она почувствовала себя идиоткой. И вновь – чужой. Сейчас Калле увидит, что она здесь – разозлится ли он?

Калле вышел на сцену, одетый в джинсы, кожаную куртку и белую рубашку, с чуть взъерошенными волосами. Он выглядел идеально. Но что это был за костюм? И…

Тут Лена удивилась.

Почему он с гитарой?

– Спасибо, – сказал Калле, подойдя к микрофону, и поднял руку, приветствуя зал. – Привет, Элисенберг, прекрасно выглядите!

Многие начали снимать, но за столом Лены к телефонам никто не притронулся.

Калле отступил на шаг от микрофона и притих, опустив глаза в пол. Затем он обвел взглядом зал, и в ту миллисекунду, что их взгляды встретились, сквозь тело Лены пробежал электрический ток. Она тут же отвела взгляд, но, когда Калле подошел к микрофону, вновь посмотрела на сцену. Он взял акустическую гитару.

– Как все вы знаете, музыкант из меня не ахти, – начал Калле. – Помните, какую жесть я в прошлом году вытворял? Но сегодня я все равно решил спеть вам песню. И обещаю – никакого рэпа, если вы поклянетесь не закидывать меня тапками.

В зале послышались смешки, а в воздух поднялось еще больше телефонов.

Внезапно Лену охватило беспокойство.

Он что, под кайфом? Он же ни петь не умеет, ни на гитаре играть. Лена украдкой посмотрела на Маргрете, которая вся будто бы превратилась в большой вопросительный знак. Почему она сидит? Разве на ней, как на ответственной сестре, не лежит обязанность прекратить это, пока в интернет не утекла новая порция компромата?

– Песня называется «Давай, Лена», – сказал Калле.

В тот миг мир словно остановился. Все голоса, смех, вспышки камер на мобильниках, взгляды из-за стола и со всего зала – все осталось за пределами пузыря, в котором находились лишь два человека.

Одна из них – она, другой стоял на сцене, одетый как Хокан Хелльстрем.

Лена смотрела на Калле. Тот опустил взгляд на гитару и начал играть песню, которую она слышала дома тысячи раз, но в таком медленном исполнении – никогда.

Оставь мечты о сладкой
Такого вновь уже не будет,

—И не проси прощения за то, в чем нет твоей вины.

Хокан Хелльстрем, может, и фальшивил, но с кронпринцем не шел ни в какое сравнение. Калле не попадал ни в один аккорд. Это был полный провал. Ничего прекраснее Лена в жизни не слышала.