Наследник рода Раджат – 11

И он, простолюдин, вел дела среди высшей аристократии страны на протяжении десяти лет. А это значит, что к нему ни у кого и никогда не было ни малейших вопросов. Я только недавно начал осознавать настоящий уровень своего ближника. Он был запредельно крут.

И свое право стать аристократом Астарабади заслужил давно.

Полноцветная магия стала лишь поводом, да и то скорее для меня самого.

— Но ты ведь помнишь, Раджат-джи, — неприятно усмехнулся император, — что у меня есть право вето?

Ну точно этот гад решил напакостить мне напоследок.

Да, право вето у императора есть. И он может его применить один-единственный раз за срок пребывания на посту главы клана, дающего герб.

Изначально эта традиция родилась как право обоснованного сомнения, причем даже не императора лично, а всего аристократического общества. Ему просто делегировали эти полномочия как наиболее могущественной и в то же время беспристрастной стороне.

Позже это было закреплено законодательно.

Суть в том, что если император наложит вето на герб для Астарабади, у аристократов страны будет год на то, чтобы присмотреться к кандидату. О кандидате император объявит во всеуслышание, разумеется. Равно как и наложенном им вето.

Я смогу повторно подать документы на род Астарабади через год.

Но в общем случае, когда вето императора обосновано, кандидат этот год не проживет. Если аристократы не хотят видеть такое пополнение в своих рядах, они уничтожат его сами. Такое было в истории страны трижды, если я правильно помню.

В целом право вето императора нужно, чтобы аристократом не смог стать какой-нибудь ушлый шантажист, например. Или любой другой мошенник. Как ни крути, глава клана — это всего один человек, и у него могут быть свои слабости.

Однако в данном случае вето императора ничего не даст. Астарабади действительно знают очень многие аристократы, и репутация у него безупречная.

Это именно мелкая пакость со стороны императора, и не более того.

— Подам документы повторно через год, — равнодушно пожал плечами я.

— Ты так уверен, что твой Астарабади этот год переживет? — прищурился император.

— Более чем, — спокойно ответил я.

Не вспылив сразу, я сообразил, что в определенной степени мне даже на руку будет, если император наложит вето.

Астарабади он этим не сильно повредит, а вот свою репутацию император сольет в ноль таким маневром. И наследному принцу, соответственно, будет намного проще взять реальную власть в стране в свои руки.

Вот только и репутацию императорского рода император тем самым опустит. Не так сильно, как свою собственную, но тоже чувствительно. А она у них и так-то не слишком хороша.

При непонятных шевелениях со стороны Лакшти это может быть опасным.

Странно, что император сам этого не понимает.

Или он просто хотел вызвать меня на конфликт? Меня ведь вчера взбесило всего лишь письмо с приглашением. Если бы я пришел сюда в том же раздраженном состоянии, то мог бы действительно вспылить.

Ну допустим, вспылил бы. И что с того? Какая выгода от этого императору?

А смотря что именно я наговорил бы сгоряча. Вполне мог договориться и до измены. Мне Индия — не родина, и верность стране — это пока не про меня. Умом — да, мне тут жить, но на эмоциях еще нет. Слишком мало времени прошло.

И вот с этого уже можно было поиметь что-то действительно серьезное. Измену и оскорбление действующего правителя страны так просто не замять.

Вполне возможно, мне пришлось бы откупаться древним объектом.

Ради этого все затеяно? Получить даром то, что я предложил наследному принцу честно купить?

Я спокойно смотрел императору в глаза и ждал.

Ругаться я с ним не буду, не дождется. Просто разговаривать — тоже. Не о чем нам говорить, не при таком отношении. Но и уйти я пока не могу.

Сижу, жду.

Император нахмурился и вздохнул:

— Раджат-джи, ты хоть можешь сказать, чем так примечателен этот твой Астарабади, что ты даешь ему герб?

Это, судя по всему, попытка императора сгладить ситуацию. Вывести меня на эмоции не получилось, ничего толкового с этого конфликта он не получит, и значит, пора съезжать с темы вето.

Я мог бы сейчас пойти ему навстречу и рассказать, хотя бы в общих словах, что-то про Астарабади. Этого было бы достаточно, чтобы император показательно вздохнул и решил не применять право вето. Уверен, была бы оговорка «на этот раз». Но по факту мое извещение о новом роде пропустили бы.

Однако я был хоть и сдержан, но зол.

— Дела рода, — ровно ответил я. — Мне есть, за что дать Астарабади герб, но раскрывать подробности я не буду.

Император прищурился.

Одной фразой я поставил его в крайне неудобное положение. Это помимо того, куда он сам себя загнал.

Наложить вето он по-прежнему может.

Да только он прекрасно понимает, что и я не буду молчать о подробностях этого разговора. Спроси меня кто из аристократов, я отвечу прямо: император даже дела рода ни во что не ставит.

А это приговор. Против такого императора поднимется вся страна.

Либо он прямо завтра вынужден будет сложить полномочия и передать власть сыну.